Хозяйка Судьба

— Да.

— Но Лунная Дева должна обладать огромным могуществом…

— Должна, — согласился Карл. — Но до времени не обладала. Вот вы ее Дара и не заметили. Возможно, это потому что она молода… Хотя я познакомился с ней еще восемьдесят лет назад. Но, может быть, владычица ярхов получает свое могущество не сразу?

— Не знаю, — покачал головою Игнатий. — Я плохо знаю этот предмет… Но думаю, знай Даниил с кем имеет дело, он все равно пошел бы на союз.

— Почему? — это и был, собственно, второй вопрос, на который Карл хотел получить теперь ответ.

— Виктория не рассказала вам о книге?

Как ни странно, Карл понял, какую книгу имеет в виду Великий Мастер.

— Она сказала только, что существует некая книга, составленная еще в те времена, когда не существовало шести семей, и когда князь Гавриил только начал собирать в свой город волшебников со всей Ойкумены.

— Значит, всю книгу она не прочла. Что ж, Карл, книга такая действительно существует, и, насколько я знаю, ее копии есть у каждой из шести семей. В сущности, это плод Соглашения… Первые маги в Семи Островах заключили соглашение, позволявшее им жить в мире друг с другом. Только случилось это не во времена Гавриила, а уже при его сыне, Иване. Иван Рудой собрал в Сдом колдунов и волшебниц со всей Ойкумены, пообещав им защиту и покровительство, — в голосе старика явственно ощущалась ирония, если не сарказм. — Времена были тяжелые, Карл, человеки набрали тогда такую силу, что теперь это даже трудно представить. И оборотни… Тогда оборотней было много больше, чем теперь, и ведь оборотни тоже не чужды магии, хотя их Дар иной и редко достигает силы истинных мастеров, но и того хватает… Маги пришли в город и заключили Соглашение. На самом деле, большинство его пунктов в силе и по сей день, но некоторые были вычеркнуты после создания Семей. Но до тех пор, пока не сформировались и укрепились кланы, Соглашение имело большую силу, и вот тогда и была написана «Книга Тайн».

— Книга тайн? — переспросил Карл, вспомнив рассказ Деборы. — Что-то наподобие трейской «Книги диковин»?

— Вот как! — Удивленно поднял брови Кузнец. — Ты знаешь о «Книге диковин». Ты читал ее? Ты читаешь по-трейски?

От удивления, вероятно, Игнатий снова, как когда-то давно, перешел на «ты».

— Я читаю по-трейски, — дипломатично ответил Карл, не желая посвящать Игнатия в чужие тайны, тем более, что это были тайны Деборы.

— Ну, да, — кивнул тогда Игнатий. — За образец они, очевидно, взяли именно «Книгу диковин». Но главное, тогда были записаны многие рассказы о чудесах Ойкумены, которые были известны разным волшебникам. Кости Судьбы, Кубок Удачи, Жеста… Много очень интересных и давным-давно забытых вещей. Там, к слову, есть и рассказ о зачарованном оружии, или, по-другому, оружии иных… Но вы спросили о другом. Вы ведь видели, Карл, фреску Василия Вастиона в приемной дворца?

— Да, — кивнул Карл, поражаясь тому, как переплетаются, порой, раз за разом одни и те же линии.

Василий Вастион и Последняя Битва.

— Вы имеете в виду Последнюю Битву? — спросил он Игнатия.

— Ее, — Игнатий уже успокоился или, во всяком случае, сумел взять себя в руки. — Об этом и рассказ. Собственно, известно об этом очень мало. Но еще в очень древние времена, кто-то из «видящих» сказал, что Последняя Битва — это не то сражение, которое уже произошло, а то, которому еще предстоит случиться в неуловимом для «прозревающего» будущем. Вот тогда и сойдутся рати людей и иных в своей последней битве, и исход ее будет зависеть от того, кто поведет рать людей, и кто будет стоять во главе иных.

— Постойте! — перебил Кузнеца Карл. — Но разве иные не исчезли, если, конечно, они и вовсе когда- нибудь существовали?

— А вот это и в самом деле величайшая тайна, — неожиданно вмешался в разговор Конрад. — Вы об этом никогда не слышали?

— Нет, — Карл был искренне удивлен. Как много, оказывается, тайн могут пройти мимо тебя не замеченными, даже если ты живешь так долго, и так долго идешь по дорогам Ойкумены.

— Подумайте, Карл, — предложил Игнатий с грустной усмешкой. — Ответ напрашивается, хотя традиция скрывать правду зародилась еще задолго до Трейской империи. Иные — это ведь и означает «иные», то есть…

— Другие…

— Ну?

— Оборотни, — предположил Карл.

— Вурдалаки, — продолжил Конрад. — Вампиры, шейпс[55], звери- оборотни, да мало ли и других, — усмехнулся он. — Все, что их объединяет, это то, что они не люди. Уже не люди или людьми никогда и не были.

«Как просто… А я-то всегда полагал…»

— Благодарю вас, господа, — сказал он вслух. — Вот ведь, как бывает. Мне это никогда и в голову не приходило, но и то верно, что сей предмет меня и не занимал никогда.

— В том-то и дело, — кивнул, соглашаясь с ним, Великий Мастер. — Не приходило… не задумывались… Так тайна эта и существует. Вот и понятно все, вроде бы, ан нет, никто ничего не знает. Но тот «видящий», что прозрел грядущее, правду знал. Однако, судя по всему, видение его как обычно и случается, на самом деле, практически со всеми «прозревающими», было не ясным и весьма противоречивым. Он предсказал лишь, что человек, который может привести к победе людей, должен быть магом и носить зачарованный меч, а тот, кто дарует победу иным, должен быть старым, не признавать законов и владеть оружием иных. Как видите, Карл, не много, но Даниилу и того хватило. Он решил, что вы он. Впрочем, и я тоже так подумал.

«Если меч тот, то и человек, стало быть, тот».

— Кто он? — возможно, это был лишний вопрос, но Карл его все-таки задал.

— Вождь иных, разумеется, — усмехнулся Игнатий. — Вы ведь не маг, Карл, и вы старик, и вы опоясаны дивным мечом…

«Не маг… Ты просто многого не знаешь, Игнатий, но… я тебя понимаю».

— Старый это все-таки старый, — улыбнулся он. — А я, как вы видите, вполне еще молод.

— Возможно, — пожал плечами Игнатий. — Возможно, я про вас, Карл, знаю не достаточно… Ваша воля… Но вспомните с чего начался наш разговор?

10

Когда-то давно, лет, может быть, семьдесят назад или того больше, один умный человек, имени которого Карл теперь вспомнить не мог — впрочем, и не пытался (зачем?) — сказал ему по какому-то, надо полагать, совершенно ничтожному поводу, который тоже забылся за давностью лет и случайностью обстоятельств, что, оборотной стороной человеческой способности обозначать явления внешнего и внутреннего мира словами, есть способность слов порождать явления, которых иначе могло бы и не быть. Спорная мысль, если разобраться, но не лишенная изящества. Любившие парадоксальные афоризмы и неоднозначные притчи убру вполне оценили бы и эту идею, не зря же один из их учителей сказал однажды, что достаточно убрать из своего лексикона слово «проблема», и она исчезнет сама собой.

«Но исчезнет ли?»