жаба. Много это меняет? Эти пурпурные вокруг нее месяцы, годы. Они не превратятся в тех, кем были, если вы ее убьете. Они останутся такими же верными слугами, какими были. Продолжат служить ей, будто она еще жива.
– И черт с ними, – сказал я. – Главное – завалить ее здесь. И Олега. И убрать тела. Тогда, когда через два часа они не вернутся, там, в поселке, засуетятся. Приедут сюда, но тел нет – что с ней? В плену? Убита? Они полезут из поселка, как муравьи за маткой, искать ее. Все до последнего. Ты же сам говоришь, она их вышколила отменно… И вот тогда мы туда войдем. В пустой поселок.
– А вторая жаба? А прислуга? А охрана у ворот?
– Это мелочи. Не в счет.
– «Не в счет»… – криво усмехнулся Виктор. – Убрать ее тело и Олега, говоришь… Легко у тебя все получается… Как бы не пришлось кому-то убирать наши тела. И черта с два они уберутся из поселка все. Человек пять останется.
– Поселок большой, – сказала Катя. – Несколько человек не смогут помешать нам залезть внутрь, если мы пойдем с разных сторон. И они же не знают, что именно нам нужно. Сможем добраться до комнат, где они держат пленных. Увезем его.
– Если будет кому увозить… – снова без всякого выражения сказал Виктор. – Езжай к своей суке, Крамер. Спроси у нее, есть ли шанс у Старика продержаться до следующего полнолуния.
– Еще четыре недели? Ты сам-то в это веришь?
– Спроси у нее!
Я пожал плечами. Сдается мне, я знаю ответ. И он тоже.
– Зачем? Надо готовиться.
– Мы подготовим что можно. А ты съезди к ней. Узнай точно. – Он прищурился на меня, будто еще что- то хотел сказать – даже догадываюсь что, но все-таки смолчал. Яростно потер лицо, снова поглядел на меня: – Езжай. Езжай!
Я вдруг понял, что уже минут пять сижу, тупо уставившись в черное зеркало пруда.
И наверное, у меня было такое же пустое лицо – как у Виктора там, перед кабачком… А может быть, раньше. Когда он только подъехал к дому Старика и должен был войти туда. В комнату, из которой бежал. В комнату, где осталось слишком много следов, чтобы верить в лучшее.
Я вылез из «козленка», от души хлопнув дверцей, и зашагал к дому.
– Мой господин сегодня рано… Что-то случилось?
– Сколько времени ей понадобится, чтобы сломать человека?
Какой-то миг мне казалось, что она сейчас вскинет брови в притворном удивлении, что не понимает, о чем я, и улыбнется своей издевательски безмятежной улыбкой…
Но она или поняла, или почувствовала.
– Все-таки попались… – пробормотала она. – Кто-то из тех, кто был той ночью здесь?
– Вам не идет платье Кассандры, Диана… Сколько ей понадобится времени, чтобы сломать?
– Сломать?
– Вы понимаете, о чем я!
– Не совсем. Подчинить человека на время, пока Ника рядом с ним, или же…
– Нет! Полностью! Когда ее нет рядом, а он все равно будет делать что ей нужно. Сделать слугой.
– Ах, приручить…
– Называйте как хотите! Сколько?
– Несколько дней, я думаю.
– Несколько – это сколько?
– Два-три дня. Возможно, чуть больше. Все будет зависеть от того, как плотно Ника им займется… И от охотника, конечно.
Да, от охотника… Когда Катька была там, он был все еще под замком. Все еще держался. Десять дней.
– Значит, может быть и больше? Насколько?
– Возможно, может быть и больше… Чуть.
– Сколько он может продержаться – максимально?
– Что значит – продержаться? Я не уверена, что мы говорим об одном и том же… Если он у нее, значит, она уже смогла пробиться сквозь его защиту и подчинить его, хотя бы на время? Дальше можно вести речь только о том, какое время он еще будет продолжать огрызаться.
– Огрызаться?
Диана пожала плечами:
– Огрызаться, откатываться… Приходить в себя, когда Ника будет оставлять его в покое. Но это если достаточно сильный, чтобы сопротивляться ей… и такой же упрямый в глубине, как вы.
– Сколько?
– Неделя. Возможно, дней десять-двенадцать. Затем огрызаться перестанет, но дрессировка на этом не кончится, он еще долго будет пропитываться привычками хозяйки, ее образом мыслей, учиться угадывать ее желания, даже когда ее нет рядом…
– Двенадцать дней?.. А если он гораздо упрямее и сильнее меня?
– Возможно, пару недель. Но…
– А шесть? – не выдержал я.
Диана улыбнулась:
– Две недели – самый крайний срок. Большее не в силах человеческих… Боюсь, вы не понимаете, что бывает с человеком, даже самым строптивым, уже через два-три дня. Если он еще не предан хозяйке целиком, то уже на грани. Даже когда ее нет рядом. Еще не слуга, но уже не свободный человек. Еще огрызается, но как в тумане, в бреду… Если его оторвать от нее, ему потребуется время, чтобы стать тем, кем он был прежде. Может быть, месяцы… Но вы уверены, что Ника будет его приручать?
– А что же она будет с ним делать? Если не убила, но оставила у себя…
– О! Вы, видимо, плохо представляете себе, зачем он Нике… Сильных охотников если и оставляют при себе, то не превращают в слуг.
– Зачем же он ей?
– Из сильных – и умных! – опытных охотников делают глав личной охраны. Кто, как не опытный охотник, может точно предугадать, чего ждать от других охотников?.. Но для этого он должен продолжать мыслить как охотник. У него должна остаться его охотничья хватка, его личность… Как можно сохраннее. А что такое слуга? Прирученный и выдрессированный раб. Придаток хозяйки. Удобный, но растерявший большую часть своей прежней личности.
– Но если она его не сломает…
– Не приручит, – поправила Диана.
– Не приручит, – оскалился я, но повторил ее словечко. Сейчас не время упираться по пустякам. – Как же она надеется, что он станет… Он же ни за что…
– Скорее всего, Ника будет его не приручать, а привязывать.
– Привязывать?..
– Мм… В вашем образе мыслей… Его будут не ломать, но перетягивать.
Я хмыкнул.
– Я сказала что-то смешное? – холодно спросила Диана.
– Его не переубедить.
– Я не сказала – переубедить. Я сказала – перетянуть. Не словами конечно же…
– Тогда как?
– Вот так. – Диана чуть наклонилась, и виски на миг обдало лавандовым холодком. – Пробить его защиту, залезть внутрь него, но не ломать там все подряд… Не приручать, круша все внутри, делая из матерого волка покорную шавку, а всего лишь осторожно привязать к себе… Осторожно, но крепко. Вбить в его душу всего один, но точный гарпун. Найти что-то, что ему особенно важно, и надавить только туда. Связать это с тем, что от него нужно. И так привязать к себе.
– Важно?.. – пробормотал я.
