револьверами наготове они осторожно приближались к дому. Первым вестником беды оказалась мертвая овчарка, лежавшая у кораля, – собаку убили выстрелом в голову. Кораль был пуст; распахнутая дверь поскрипывала на ветру.
– Они уже скрылись, – сказал Дэниелз.
Уайт нахмурился.
– Представляю, что они натворили в доме, – пробормотал он. – Мара, может быть, вам лучше остаться здесь?
– Чепуха! – бросила она в раздражении. – Мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили, что я не ребенок. И я ничем не хуже мужчин, к тому же стреляю лучше многих из вас.
– Как хотите, – сказал Эрп.
Втайне он восхищался Марой. «Вот женщина, с которой мужчина мог бы прожить всю жизнь и не соскучиться, не устать от нее. Норовистая и горячая кобылка!»
Двумя часами ранее Боб Уэст, его жена Ирма и их семнадцатилетняя дочь Морин сидели за кухонным столом, отдыхая после работы, и подкреплялись хлебом домашней выпечки и свежим маслом.
– Эй, хозяева! – послышался голос из открытой настежь двери. – Похоже, мы нагрянули вовремя, как раз к ленчу!
Уэсты подняли головы; они удивились, но не испугались. Если не считать злокозненных апачей, почти все в округе были дружелюбны и приветливы, как, впрочем, и путники, проезжавшие мимо ранчо.
Ирма Уэст, полненькая кругленькая женщина с приятным простоватым лицом, поднялась и направилась к двери – олицетворение гостеприимства и радушия.
– Входите, пожалуйста, входите же… Мы рады разделить с вами свою трапезу, как бы скромна она ни была.
– Весьма любезно с вашей стороны, мэм.
Долговязый малый со спутанной рыжей бородой и зловещим шрамом над левой бровью сдвинул на затылок шляпу с высоченной тульей – в нее вместилось бы, наверное, галлонов десять жидкости – и проследовал на кухню. За ним вошли еще четверо мужчин – все бородатые, и от всех пахло потом и лошадьми. Волосы у них были спутанные и всклокоченные.
И тут у Боба Уэста появилось опасение, что перед ним не просто проезжающие мимо путники. Он внимательно рассматривал незваных гостей, вооруженных до зубов.
– Вы, парни, геологи, что-то ищете в горах? – спросил он.
Рыжебородый осклабился; его приятели с усмешками переглянулись.
– Можно сказать и так, – процедил он. – Мы ищем золото.
Уэст в недоумении заморгал.
– В таком случае вы ищете не там, где надо, мистер, – сказал он. – Вам следовало бы поискать в Горах ужаса.
– О… нам и здесь удалось кое-что найти, – снова усмехнулся рыжебородый, и все пятеро расхохотались.
– Пожалуйста, садитесь, – пригласила Ирма. – Я сварю еще кофе, а свежего хлеба и масла у нас и так вдоволь. Хлеб я испекла только сегодня утром. Морин, идем, поможешь мне, девочка.
Рыжебородый, очевидно, предводитель, подмигнул одному из своих головорезов, и вся компания стала рассаживаться за просторным столом.
– Девочка! Слыхал, Текс? Совсем ребенок, верно, а?
Морин Уэст была весьма привлекательной девушкой – даже в простеньком полотняном платье. Светловолосая и синеглазая, с очаровательным личиком фарфоровой куколки, Морин производила впечатление зрелой во всех отношениях женщины, достигшей брачного возраста. От нее не укрылся интерес гостей к ее особе. Ей понравился младший из компании, которого они называли Дэном; подавая ему тарелку, девушка намеренно коснулась грудью его плеча, коснулась довольно ощутимо. В долине, где жили Уэсты, достойные внимания молодые люди были большой редкостью. Морин еще не познала мужчину в библейском смысле слова, но страстно желала покончить с этим угнетавшим ее положением вещей.
Все время, пока гости ели и пили, она кокетничала напропалую – низко склонялась над столом, так что они без труда могли заглянуть за вырез ее корсажа, и покачивала своими широкими бедрами. В своей наивности девушка не понимала, с кем имеет дело, не понимала, что провоцирует бандитов.
Насытившись, Ред Сэмпл прошептал на ухо Дэну Келли:
– Эта молоденькая сучка черт знает как меня заводит. А как ты, старина?
– Мое оружие в полной боевой готовности – как шомпол.
– В таком случае, думаю, мы можем рассчитывать на десерт, – ухмыльнулся Ред.
Он поднялся, утер губы рукавом и направился к Морин.
– Пойдем, моя сладкая, мы поняли, что твоя булочка горяча, как огонь. Теперь ты нам ее покажешь в мягкой постельке, а уж мы постараемся ее охладить, постараемся на славу.
Слова Реда изумили, ошеломили девушку – она лишилась дара речи. Голубые глаза Морин округлились от ужаса, когда до нее наконец дошло, каковы намерения мужчин. Ред грубо схватил ее за руку, и это привело Морин в чувство. Она попыталась вырваться и громко закричала.
– А ну-ка прекратите! – подал голос Боб Уэст. – Мы здесь не привыкли к таким шуткам. Моя Морин – хорошая, славная девочка.
Ред рассмеялся:
