– Я знаю, дорогой, но я думала, что нам ни к чему лишние свидетели.
Фейн знал, чего она от него ждет. Пока они сидели в ложе, эта хитрая бестия нашептала ему в ухо кучу скабрезностей. Театр почему-то возбуждал Веллот. Фейн вспомнил, что его друзья не раз охраняли их покой, а служанка терпеливо ждала за дверью, пока он удовлетворял желания графини, как и сейчас, уложив ее на диван.
Веллот поманила его пальцем.
– Поделись со мной своими секретами.
Он присел на диван и взглянул ей в лицо.
– Я думал о тебе, – честно ответил Фейн. – Я вспоминал все, что связано с этим диваном.
Но Фейн также думал и о Килби. То, что он увидел ее с лордом Дакнеллом, привело его в ярость. Виконт был без ума от нее, – это не вызывало сомнений. Судя по их поведению, Фейн мог предположить, что виконт устал быть просто другом. Охваченный ревностью, герцог быстро нашел себе леди, которая пролила бы бальзам на его уязвленную мужскую гордость.
Графиня была в восхищении.
– О, то время нельзя забыть, не так ли?
– О да, – улыбнувшись, сказал Фейн, потянув галстук. Перед тем как развязать его, герцог вдруг спросил:
– Но если то время было таким великолепным, что заставило нас расстаться, Веллот?
Графиня пожала плечами.
– Такова жизнь.
Она подалась вперед и буквально вползла к нему на колени. Глядя на него своими влажными карими глазами, она сказала:
– Какое это имеет значение? Главное, что я здесь и мы снова вместе.
Фейн обнял ее за талию. Графиня была идеальной любовницей. Она обладала изысканной и экзотичной красотой, была большой выдумщицей. Она знала, что ее тело – это источник удовольствий. Он никогда не дрожал в ее объятиях. Не чувствовал себя неловким. Веллот любила Фейна за то, что он обладал властью, богатством и был наследником знатного титула.
Килби хотела только его. После того как она стала свидетельницей трагической смерти его отца, после того как его семья поставила под сомнение ее репутацию, она не хотела иметь ничего общего ни с кем из Карлайлов. Его богатство, его авторитет не заставили ее прыгнуть к нему в постель по первому зову. Оказавшись с ней наедине, Фейн потерял над собой всякий контроль, и она убежала от него, разочарованная и неудовлетворенная.
– Ты готова ради меня на все? – пробормотал он, лаская лицо графини.
– Все, что вы пожелаете, ваше светлость, – пообещала она.
– Я бы бросил тебя поперек этого дивана, поднял бы твои юбки и наполнил тебя всю, до отказа…
– Да, мой любимый…
– Без ласковых слов, без дразнящих касаний, – только я в тебе, глубже…
– О да, прошу тебя, – умоляла она. Фейн склонил голову набок.
– А если я буду пользоваться твоим телом, думая о другой?
Он знал, что Килби видела его с Веллот. Ощущая уколы ревности от присутствия Дакнелла в ее ложе, он намеренно выставил Веллот перед собой. Несмотря на разделявшее их расстояние, Фейн мог бы поклясться, что ощутил и удивление Килби, и ее тревогу. Килби была слишком юной и невинной для изощренных светских забав.
Графиня надула губки, услышав его вопрос, а затем элегантно пожала плечами.
– Я могу быть той, кем вы пожелаете меня увидеть, Карлайл. Ее пальцы коснулись пуговиц на застежке его бриджей.
– Позвольте, я покажу вам.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
– Фитчвульф!
Дакнелл схватил Килби за руку, останавливая ее на выходе из ложи.
– Подождите! Куда вы идете?
Он знал, что расстроило ее: они видели, как Фейн и его любовница покидали ложу. Герцог положил руку на спину леди Спринг, когда они исчезали за занавесом.
– Я пресыщена театром на сегодня, милорд, – сказала Килби, сжимая руки в кулаки и прикладывая их к животу.
Они стояли одни в полутемном проходе. Лисса благоразумно решила дать им побеседовать наедине.
– Все, чего я хочу, – отправиться домой.
Килби не желала плакать перед Дакнеллом. Лишь в своей спальне она даст волю слезам. Она уткнется головой в подушку, чтобы заглушить боль и ярость. Но сначала она должна разобраться со своим другом.
