Сага о людях из Лаксдаля

– У меня есть хороший совет. Пусть Ламби и Торстейн отправятся в поход против Хельги с твоими сыновьями. Ламби и Торстейн заплатят тогда немалую цену за мир. Но если они этого не захотят сделать, тогда я не замолвлю за них больше ни слова, и пусть они будут наказаны так, как вам будет по нраву.

Гудрун спросила:

– Какой путь должна я избрать, чтобы заставить этих людей принять участие в том походе, о котором ты говорил?

Снорри отвечал:

– Это должен решить тот, кто будет главарем этого похода.

Гудрун сказала:

– Тут нам понадобится твой совет, кого назначить главарем и предводителем этого похода.

Тогда Снорри улыбнулся и сказал:

– Ты уже, как видно, выбрала нужного человека для этого.

Гудрун отвечала:

– Это ты говоришь, верно, о Торгильсе.

Снорри подтвердил, что это так. Гудрун сказала:

– Я говорила об этом с Торгильсом, и можно считать, что это ни к чему не привело, потому что он поставил условие, которое я не могу принять. Но Торгильс не отказывался отомстить за Болли, если он получит согласие на брак со мной. Однако это невозможно, и поэтому я не буду просить его принять участие в этом походе.

Снорри сказал:

– Я дам тебе совет, потому что я не хочу, чтобы Торгильс не смог принять участие в этом походе. Ты должна дать ему обещание на брак, однако с той оговоркой, что ты не выйдешь ни за какого другого человека, который находится здесь в стране, кроме Торгильса, и это будет правдой, потому что Торкеля, сына Эйольва, теперь нет здесь в стране, а ему я обещал брак с тобой.

Гудрун отвечала:

– Он заметит эту хитрость.

Снорри возразил:

– Он, конечно, ее не заметит, потому что Торгильс более известен своей пылкостью, чем своим умом. Заключи эту сделку при немногих свидетелях. Пусть будет при этом Халльдор, его названый брат, но только не Арнольв, потому что тот умнее, и пусть я буду виноват, если ничего не выйдет.

После этого Гудрун прекратила с ним разговор, и они друг с другом простились. Снорри поехал домой, а Гудрун – в Тюккваског. На следующее утро после этого Гудрун выехала из Тюккваскога, и двое ее сыновей вместе с ней. И когда они ехали вдоль Скогарстранда, они увидели, что за ними едут какие-то люди. Те ехали быстро и вскоре их нагнали, и это был Торгильс, сын Халлы. Они дружески приветствовали друг друга. После этого они поехали все вместе дальше, в Хельгафелль.

LX

Через несколько дней после того, как Гудрун вернулась домой, она призвала сыновей для беседы к себе, в свой огород. И когда они явились, они увидели, что там, на земле была разостлана полотняная одежда, рубашка и полотняные штаны. Все это было в крови. Тут Гудрун сказала:

– Это платье, которое вы видите перед собой, должно подвигнуть вас на месть за отца. Я не хочу тратить много слов, потому что нечего ожидать, что на вас подействуют речи, зовущие к мести, если вы ничего не почувствуете при виде таких знамений и напоминаний.

Братья были сильно потрясены тем, что сказала Гудрун, но ответили, что прежде они были слишком молоды для совершения мести и что у них не было никого, кто бы их наставил на этот путь. Они сказали, что не в состоянии решать что-либо ни за себя, ни за других.

– Но мы оба помним, кого мы потеряли.

Гудрун отвечала, что, по ее мнению, они больше думают о конских боях или об играх. Затем они ушли.

Ночью после этого братья не могли заснуть. Торгильс заметил это и спросил, что с ними. Они рассказали ему весь разговор с матерью и прибавили, что они не могут дольше терпеть свое горе, а также материнские упреки.

– Мы хотим попытаться отомстить, – сказал Болли. – Мы, оба брата, теперь настолько возмужали, что люди будут попрекать нас, если мы ничего не сделаем.

На следующий день Торгильс и Гудрун стали говорить между собой, и Гудрун так повела речь:

– Мне кажется, Торгильс, что сыновья мои не хотят дольше сидеть сложа руки, не думая о мести за своего отца. Меня больше всего останавливало в этом деле то, что Торлейк и Болли казались мне слишком юными, чтобы участвовать в кровной мести. Но у нас были причины и раньше думать об этом.

Торгильс отвечал:

– Нет смысла говорить со мной об этом, раз ты отказалась выйти за меня. Однако мои мысли сейчас остались такими же, как прежде, когда мы оба об этом говорили: если я получу твое согласие на брак, то я не остановлюсь перед тем, чтобы убить одного или двух из главных виновников смерти Болли.

Гудрун сказала:

– Мне кажется, что Торлейк не выберет никого, кроме тебя, в качестве предводителя, когда нужно будет начать дело, которое потребует силы и смелости. И я не хочу скрывать от тебя, что мальчики намереваются отправиться в поход против Хельги, сына Хардбейна, этого вояки, который сидит у себя в Скоррадале и думает, что ему нечего бояться.

Торгильс сказал:

– Для меня все равно, зовут его Хельги или как-нибудь иначе, потому что у меня не будет недостатка в решимости напасть на Хельги или любого другого. Это дело с моей стороны окончательно решено, если ты мне обещаешь при свидетелях выйти за меня, после того как я отомщу вместе с твоими сыновьями.

Гудрун отвечала, что сделает все, что ему обещает, если даже свидетелей при этом будет немного, и сказала, что это дело должно быть сделано. Гудрун велела позвать Халльдора, его названого брата, а кроме того, своих сыновей. Торгильс просил, чтобы при этом был также Арнольв. Гудрун сказала, что в этом пет надобности.

– Мои сомнения в том, что Арнольв тебе верен, кажется, более велики, чем твои сомнения, – добавила она.

Торгильс сказал, что пусть будет, как она хочет. Тогда братья явились к Гудрун и Торгильсу. Тут же был Халльдор и беседовал с ними. Гудрун сообщила им свое решение и сказала:

– Торгильс обещал стать предводителем похода против Хельги, сына Хардбейна, и напасть на него в его доме вместе с моими сыновьями, чтобы отомстить за Болли. Торгильс поставил условием этого мое согласие на брак с ним. Теперь я беру вас в свидетели, что я обещаю Торгильсу не выходить замуж ни за какого другого человека, который находится со мной здесь в стране, кроме него. Однако я не намереваюсь выйти замуж и в другой стране.

Торгильс полагал, что этого достаточно, и ничего не заметил. На этом они закончили свою беседу. Было твердо решено, что Торгильс предпримет поход. После этого он выехал из Хельгафелля, и с ним вместе сыновья Гудрун. Они поехали вглубь Долин и сначала домой, в Тунгу.

LXI

В следующее воскресенье был осенний тинг,[39] и Торгильс поехал туда со своими людьми. Снорри Годи не было на этом тинге. Там было очень много народу.

В течение дня Торгильс призвал к себе на беседу Торстейна Черного и сказал:

– Как тебе известно, дело обстоит так, что ты принимал участие в походе с сыновьями Олава, когда был убит Болли, и ты ничем не искупил этого перед его сыновьями. И вот, хотя уже прошло много времени с той поры, когда это случилось, я все же не думаю, что они забыли тех, кто участвовал в убийстве. Но братья полагают, что им менее всего пристало напасть на сыновей Олава по причине их родства. Поэтому братья намерены направить свою месть против Хельги, сына Хардбейна, ведь он нанес Болли смертельную рану. Мы хотим просить тебя, Торстейн, чтобы ты принял участие в этом походе вместе с братьями и таким образом купил себе мир.

Торстейн отвечал:

– Не пристало мне участвовать в коварных замыслах против моего зятя Хельги. Я лучше уплачу деньги,