он сделал Ваську.
— Во-первых, — лентяй, во-вторых — разгильдяй, — говорил он. — Голова пустая абсолютно! — папа так разволновался из-за Васиной головы, что стал ходить по комнате, как будто его тут заперли и выхода нет.
Вася глядел в окно и делал вид, что слушает равнодушно. А на самом деле ему хотелось возмутиться: почему это он сегодня во всем виноват? Ну, ладно, упал со стенки. А чего папе надо, при чем тут государство? И вообще, папа такой добродушный, а тут пристал, все ему не так, как будто он, Вася, заместитель председателя Совета Министров.
Мама увела разволновавшегося папу на кухню, сказав при этом:
— Ты забыл, что Васька молчит, характер выдерживает?
На что папа ответил:
— Куда мы без Васьки? Васька у нас — голова!
Вася потрогал голову: все-таки что — или просто у него голова или абсолютно пустая голова? Он даже костяшкой пальца постучал: что-то там отдавалось и гудело.
«Абсолютно пустая голова, — обреченно подумал Вася. — И с этой головой надо жить всю жизнь. Что-что, а голову не заменишь».
Коварная шпионка
В неприятный момент размышлений о голове раздался стук в дверь (опять звонок не работал). Вася подумал, что это дядя Коля, и обрадовался. Папе сейчас очень не хватало собеседника, именно с дядей Колей они бы поговорили по душам.
Он побежал открывать дверь.
Но у порога вместо дяди Коли стояла девочка. Необыкновенно красивая. Такая красивая, что Васе даже бы во сне не приснилась. Белые локоны падали ей на плечи. Потом Вася даже не мог вспомнить, как она была одета. Вот только белые локоны… Он был совершенно ошарашен и, не двигаясь, стоял в дверях. «Песня безумная роз», — почему-то вспомнил он.
— У вас есть макулатура? — спросила девочка.
Вася покачал головой, потом кивнул.
— Так есть или нет? — спросила она. — Ты что, глухонемой?
— Припадочный он, — вдруг услышал Вася. И только тут увидел привалившегося к стене Ромку Кузакова. Он стоял, надвинув на лоб спортивную шапочку с бомбошкой, и многозначительно ухмылялся. Эту многозначительность, вероятно, придавала ему распухшая губа — след Васиного падения со стенки.
— Выходи, поговорим, — сказал Ромка.
Тут Вася понял, что красивая незнакомка оказалась коварной шпионкой и была подослана врагами, чтоб заманить его в сети.
Вася вышел в коридор.
— Будешь просить прощения и ползать у меня в ногах! — грозно сказал Ромка, еще ниже надергивая шапочку. — Иначе…
В этот момент выглянула в коридор мама.
— Чем вы тут занимаетесь, ребятки? — спросила она. — Заходите! Что за манера ошиваться по углам!
— До завтра! — пробормотал Ромка.
Девочка ехидно сделала книксен, и они заскочили в открывшийся лифт, как пираты на корабль.
Вася вернулся в квартиру несколько озадаченный. Он понял, что жизнь его с каждым часом осложняется, какой-то узелок завязывается.
— Кто к тебе приходил? — спросила мама. — Одноклассники? Симпатичная девочка. Кавалер у нее, видать, герой! — пошутила она.
«Не кавалер-герой, а пионер-герой», — хотелось сказать Васе, но он, естественно, промолчал.
— Ну, надоело мне твое придурство! — мама дернула сына за вихор. — Молчальник! Вот возьму и отдеру, тогда у меня быстро заговоришь!
Вася молча пригладил волосы, сел за стол, открыл учебник, давая понять, что он углубился в науку.
Мама вздохнула, погладила его по голове и пошла к папе.
А Вася сидел и думал, как это Ромка Кузаков узнал его адрес. Кроме Кости Гвоздикова, никто из класса у них дома еще не бывал. Неужели Костя его предал?
«Тяжелый завтра предстоит денек, — размышлял Вася. — Надо утром хоть как следует поесть. С Ромкой буду драться один на один, в честном поединке…»
Вообще-то Вася никогда и ни с кем не дрался, это была его особенность. Его иногда бивали, потому что он не убегал, а он — никого и никогда. Папа даже специально с ним занятия проводил, чтоб выковать в сыне борца. Но поскольку сам папа тоже драться не умел, то ничего Васе внушить не мог. У мамы это лучше получалось. Скажем, если папа упорно с ней не соглашался, она — грох! — в гневе тарелку. Потом покупала новую и очень радовалась покупке.
Но тарелок в доме у них всегда не хватало.
— Вот бы тебе мамину энергию, — говорил папа. — У нашей мамы энергии через край. Ей ничего не стоит разрушить, но и тут же заново соорудить. А вот я не могу ни разрушать, ни сооружать. Может, ты все же в маму? — с надеждой спрашивал он.
Но Вася чувствовал, что не в маму. И не в папу. Хотя бабушка когда-то утверждала:
— Елка от березы не родится!
Вася сидел, уткнувшись в учебник, а сам обдумывал: где же он завтра с Ромкой будет встречаться в честном поединке?
Скорее всего на старом кладбище среди заросших могил и покосившихся крестов. Убил — и сразу закопал. (Даже в самую трудную минуту Васю не покидало чувство юмора или ехидство, как бы сказал папа.) А погибнуть придется, видимо, ему. Мама его ждет не дождется из школы, а он спит в могиле, а над ним памятник со звездочкой: «Здесь, в честном поединке, погиб за правое дело пионер В. Кочкин».
Конечно, потом, посмертно, его с почетом примут в пионеры и повесят фотографию над парадной дверью. Отряд 5 «Б» класса будет носить его имя.
А Ромку Кузакова исключат из школы, сошлют в колонию для несовершеннолетних, чтоб он там подрастал.
Нет, такой финал Васе совсем не понравился. Почему Ромка должен страдать? В конце концов у них честный поединок, они оба вели себя героически. Пусть лучше Ромка станет профессором. Он будет всю жизнь вспоминать Васю и рассказывать о нем своим внукам. Светлое Ромкино будущее его утешило. Ну а Васина участь решена. Что ж, в стране всегда были герои.
«Позор Кочкину!»
Молчать Васе оставалось полдня. А точнее — до третьего урока. Но эти полдня были самыми трудными.
Перво-наперво ему нужно было поговорить с Костей и выяснить, каким образом Ромка Кузаков узнал
