– И как реагировали другие? – тихо спросила Элизабет.
– Расхохотались все, кроме Теда Винтерса. Он заметил – говорить так мерзко.
– Неужели и Мин с Крейгом это показалось забавным? Не может быть.
– Наверняка ведь не скажешь, – заспешила Эльвира. – Иной раз люди смеются от неловкости. Но даже адвокат этот, который с Тедом, бросил: ясно – здесь Лейле не победить на конкурсе популярности.
– Очень мило, что зашли, миссис Михан, – встала Элизабет. – Извините, мне пора переодеваться. Перед сном я всегда плаваю.
– А-а, знаю. Об этом за столом шел разговор. Крейг – его ведь так зовут? Помощника мистера Винтерса?
– Да.
– Спрашивал баронессу, долго ли вы планируете жить тут, и та ответила, скорее всего, до послезавтра, потому что ждете возвращения своей знакомой по имени Сэмми.
– Да.
– А Сид Мелник высказался: у него предчувствие – вы будете избегать их всех. Тогда баронесса сказала, уж где точно можно найти Элизабет, так это в «Олимпийском» бассейне в десять вечера. Правильно?
– Она знает, я люблю плавать. Найдете дорогу к своему бунгало, миссис Михан? Если нет, я провожу вас. А то в темноте можно заблудиться.
– Нет-нет, найду. Приятно было поболтать с вами. – Эльвира выкарабкалась из кресла и, не обращая внимания на дорожку, отправилась к себе через лужайку. Она была разочарована: Элизабет ни слова полезного не сказала для ее статьи. Но зато сколько информации она получила за обедом. Сочную статейку про ревность начитает в микрофон. Уж точно!
Публике интересно будет узнать, что самые близкие друзья Лейлы Ла Салле ведут себя так, будто рады ее смерти.
Он осторожно опустил занавески и выключил свет. Надо торопиться! Быстрее! Быстрее! Может, он уже опоздал. Но выйти раньше он не осмелился. Когда он открыл входную дверь, его передернуло от холода. Стало очень прохладно, а на нем только плавки и темная майка.
Всюду тихо, тускло светят фонари вдоль тропинки и в деревьях. Легко спрятаться в тени, добираясь до «Олимпийского» бассейна. Но застанет ли он ее там?
Ветер переменился, с моря начал наползать туман. Еще десять минут, и звезды затянет облаками, луна исчезнет. Даже если кто подойдет к окну и выглянет, все равно его не увидят.
Элизабет планирует оставаться в Спа, пока не повидается с Сэмми, то есть до завтрашнего вечера. В его распоряжении всего полтора дня, до утра вторника – убить ее.
Он приостановился у кустарника, окаймлявшего патио вокруг «Олимпийского». В темноте он едва разглядел Элизабет – она плавала энергично и уверенно от одного бортика до другого. Он скрупулезно просчитывал варианты удачного убийства. Его осенило, когда Мин заметила, что Элизабет около десяти вечера всегда в бассейне. Даже с сильными пловцами бывают несчастные случаи. Внезапные судороги, рядом пусто, закричишь – услышать некому. Никаких следов насилия или борьбы… Он спланировал – тихонько нырнет, пока Элизабет будет у противоположного бортика, затаится, а когда девушка поплывет обратно, набросится и станет удерживать под водой, пока у нее иссякнут силы. Он осторожно выбрался из кустов. Такая темень, можно рискнуть и поближе взглянуть.
Он и забыл, как быстро она плавает. Хоть и худая, руки у нее, наверное, стальные. А что, если, сопротивляясь, она продержится долго и привлечет чье-то внимание? А вдруг на ней этот проклятый свисток? Мин настаивает, чтоб одинокие пловцы всегда имели при себе свисток.
Глаза его зло, разочарованно прищурились, пока он подкрадывался все ближе и ближе к бассейну, готовый прыгнуть, сомневаясь, тот ли сейчас момент. Плавает она быстрее и лучше его, в воде у нее, пожалуй, преимущество…
Второй ошибки допустить нельзя.
«IN AQUA SANITAS» – в воде здоровье. Этот девиз римляне помещали на стенах своих бань. Если бы я верила в перевоплощение, то решила бы, что жила в те времена, думала Элизабет, скользя по темной глади бассейна. Сначала можно было разглядеть не только бассейн, но и патио с шезлонгами, столиками под зонтами и цветущий кустарник. Но теперь все превратилось в черные силуэты.
Упорная головная боль, донимавшая ее весь вечер, потихоньку рассасывалась, чувство, что ее заманили в ловушку, растаяло. Она испытывала восторг, как всегда в воде. «Думаешь, оно зародилось в утробе? – спросила она как-то в шутку Лейлу. – То абсолютное чувство свободы, когда я погружаюсь в воду».
Ответ Лейлы поразил ее. «Может, мама была счастлива, когда была беременна тобой, Ласточка. Я всегда считала, что твой отец – сенатор Ланж. У них с мамой была большая любовь, пока мой дорогой папочка не испортил им все. А когда была в утробе я, они, по-моему, называли меня „роковая ошибка“».
Это Лейла предложила Элизабет взять сценическое имя Ланж. «Может, это и есть твое настоящее имя, Ласточка. Почему бы и нет?»
Как только Лейла начала зарабатывать, она стала посылать маме каждый месяц чек. Однажды чек вернулся обратно. Мама умерла от острого алкогольного отравления.
Коснувшись дальней стенки, Элизабет подтянула колени к подбородку и, перевернувшись, поплыла назад, одним плавным движением сменив скольжение на спине брассом. Возможно ли, что боязнь прочных интимных отношений началась у Лейлы в момент зачатия? Может ли капелька протоплазмы ощущать враждебный климат? И сохранить последствия на всю жизнь? Сама она, благодаря Лейле, никогда не испытывала чувства родительского пренебрежения. Она помнила рассказ матери: «Когда я привезла тебя из больницы, Лейла сразу взяла тебя у меня. И твою кроватку перенесла к себе в комнату. Ей было только одиннадцать, но она стала тебе матерью. Я хотела назвать тебя Лаверной. Но Лейла настояла на своем: „Она будет Элизабет“». Еще одна причина быть благодарной Лейле, подумала Элизабет.
Мягкие всплески воды заглушали легкие шаги на другом конце бассейна. Доплыв до северного бортика, Элизабет повернула обратно и почему-то теперь поплыла на бешеной скорости, точно чуя опасность.
Призрачная фигура кралась вдоль бортика. Он хладнокровно просчитал скорость ее стремительного грациозного продвижения. Время – существенный фактор. Обхватить ее сзади, когда станет проплывать мимо, навалиться на нее, удерживать лицом в воде, пока не захлебнется. Сколько времени на это потребуется? Минута? Две? Но что, если справиться с ней окажется не так уж легко? Ведь смерть необходимо обставить как несчастный случай…
Тут его осенило. В темноте губы его растянулись в подобие улыбки. Как же он раньше не додумался? Костюм для подводного плавания! В кислородной маске он сможет держать ее на дне бассейна, пока она не умрет. К тому же резиновый комбинезон, перчашки, маска, очки – отличный маскарад, если даже кто и заметит его в саду.
Едва сдерживаясь, он проследил, как девушка подплыла к ступенькам, ему не терпелось накинуться на нее, убить. Но ничего, завтра вечером, пообещал он себе. Крадучись, он придвинулся ближе, когда она поставила ногу на первую ступеньку лестницы, набросила халат, поспешила к бунгало.
Он подстережет ее завтра вечером. А на следующее утро кто-нибудь случайно заметит ее
