– 'Буран' можно взять? – быстро спросил Гаривас из-за Володиного плеча.
– Не надо! – уже недовольно сказал Володя и резко повернулся к Гаривасу. – Я вас сам отвезу.
Берг сразу догадался, что Гаривас когда-то взял 'Буран' и произошло что-то плохое.
– Переодевайтесь, – сказал Володя. – Чайку попейте. Вечером баня будет.
Останетесь?
– Посмотрим, – обиделся Гаривас. – Свободная комната есть?
– Идите в мою. Я буду в мастерской. Ты, Гаривас, загляни ко мне, когда оденешься.
Володя пошел к дому, потом остановился и поманил Гариваса пальцем. Гаривас послушно приблизился. Володя тихо спросил его о чем-то.
– Нормальная реакция. – Гаривас пожимал плечами, смотрел себе под ноги и кивал.
– Свободно говорит… И по-английски говорит… Упаси бог… Да был он там сто раз…
Володя внимательно посмотрел на Берга и ушел в дом.
Они сняли лыжи с траверсов, прихватили из машины палки и вошли. За входной дверью оказался маленький тамбур, там стояли лыжи – спортивный 'Династар X-9' с виброплитами, очень модные 'Саломон' этого года и жуткие исцарапанные 'Полспорт' с веревочками. Друзья поставили лыжи и палки в угол. В тамбур выглянул Володя и сказал Гаривасу:
– Лыжи в дом не носи. И снег сметай с ботинок.
– Избегай случайных связей и не стой под стрелой, – ответил Гаривас.
– И не кури траву в столовой, – строго сказал Володя.
– Боже упаси! – Гаривас сделал большие глаза. – Нам можно пройти?
Володя одобрительно посмотрел на берговские лыжи 'Хэд', на спортивный неавтоматический крепеж и посторонился.
За тамбуром начинался длинный, выстланный чистым линолеумом коридор с дверями по обе стороны. Они пошли по коридору и сразу столкнулись с густо загоревшим крепышом в голубом комбинезоне.
– О! Привет, Гаривас! Здрасьте… – сказал крепыш и широко улыбнулся.
– Леха, мы крем забыли. – Гаривас ткнул крепыша кулаком в живот.
– Там, на подоконнике. – Крепыш махнул рукой и посмотрел на Берга.
– Это Саша Берг, – сказал Гаривас.
– Сашу знаем, – бодро сказал Леха. – Саша, вам экспертные 'Доломиты' завезли?
– Да. – Берг кивнул. – Приезжайте. Двести восемьдесят пять. 'Технику' тоже завезли.
– Двести восемьдесят пять, – уважительно сказал Леха. – У людей есть совесть.
– Слушай, дай пройти, – попросил Гаривас.
Крепыш посторонился и сказал им в спину:
– Да вы не спешите. Там только включили все. Десяти еще нет.
Друзья вошли в комнату с латунным номерком '19', и Берг спросил:
– Что включили? Где десяти нет? И чего – десяти?
– Десяти часов нет, – сказал Гаривас. – Переодевайся. Я схожу за сумками.
Последние четверть часа все только и делали, что входили, выходили, выглядывали и говорили малопонятное. Бергу это надоело. Он захотел покататься.
– Сходи за сумками, – желчно сказал он.
Переодевать-то ему было нечего. В сумке лежали еда, термос и ботинки. Гаривас ушел, а Берг присел на коечку гостиничного типа, немного посидел, встал и пошел в столовую.
Там покоем стояли столы, застеленные цветастой клеенкой. Работал телевизор, наверное, спутниковый канал – диктор бойко говорил по-французски.
На стенах висели схемы Инсбрука, Валь-д'Изера и Ле-доз-Альпа. На двух подоконниках стояли цветочные горшки с зеленью, пахло котлетами. В углу пили чай двое кряжистых мужчин в футболках и девочка лет десяти.
Девочка, беловолосая, угловатая, с 'пони-тейлом', вертела головой и двигала по столу пустую зеленую кружку.
– Пап, я же знаю, как… – говорила девочка, и видно было, как ей хочется, чтобы мужчины поскорее допили свой чай.
– Что за глупости, – недовольно буркнул один.
– Я же знаю, как попросить! – не унималась девочка. – Вот слушай: фортаж до ски, силь ву пле!
– Зачем там? – возражал мужчина. – Я вчера тебе точил.
– Катя, – басом сказал второй. – Там нужно только кататься. Больше ничего.
Только кататься.
– Меня не выдергивает… – канючила девочка. – Меня совсем не выдергивает! Пап!
Ну, пап!..
– И не надо ничего покупать! – твердо сказал 'пап'.
– А в туалет?
– В туалет… Да, в туалет можно, – вздохнул 'пап'.
– А меня не выдергивает! – хвастливо повторила девочка.
– Надевай куртку и иди на гору, – пробасил второй.
Девочка поставила на стол кружку и выбежала из столовой.
– Ее действительно не выдергивает, – сказал 'пап'.
Бергу стало неловко от того, что он их разглядывает. Он негромко сказал 'добрый день' и сел перед телевизором, спиной к мужчинам.
– Добрый день, – ответили двое, допили чай и вышли из столовой.
И мужчины, и девчонка – Бергу это сразу бросилось в глаза – были еще чернее того крепыша в коридоре. И еще они были похожи друг на друга. Ну просто как близнецы.
По коридору шумно прошел Гаривас, задевая сумками за стены.
– Саня! – вскоре крикнул он. – Ты где?
– Я здесь, – громко ответил Берг и вернулся в комнату номер девятнадцать.
– Чай пить будешь? – спросил Гаривас.
Он сидел на кровати и втискивал ногу в ботинок.
– Нет, – ответил Берг. Он достал из сумки очки, перчатки и сел напротив Гариваса. – Там чай пили… Два мужика и девочка. Слушай, чего они все тут такие загорелые?
– Загорели, – сказал Гаривас. – Это Игорь с Олегом. А девочка – Игоря дочка.
Костю Бурого помнишь? Архитектор, Тёмы Белова дружок. Бурый с Олегом в Ираке работали. Олег и Игорь – близнецы. Заметил? Они инженеры. Строители.
Он защелкнул клипсу и встал.
Берг тоже надел ботинки. Они прогрохотали по коридору, взяли в тамбуре лыжи с палками и пошли к горе. Им навстречу прошли пять человек с лыжами на плечах, они улыбчиво здоровались с Гаривасом и приветливо кивали Бергу. Берг всмотрелся в лица – трое были совершенно коричневые, а двое сгорели, носы пылали, губы растрескались.
'Что же, Олег с Игорем как загорели тогда в Ираке, так до сих пор?..' – озадаченно подумал Берг.
– Коман са ва, Гаривас! – крикнули от подъемника.
– Са ва бьян, – ответил Гаривас.
– Кто это с тобой? – бесцеремонно-дружелюбно крикнули еще раз.
– Саша Берг!
– Коман са ва, Саша!
– Здрасьте, – ответил Берг и тихо спросил: – А это кто?
– Наш народ, интели, – легко сказал Гаривас.
Они вышли к склону.
– Смотри, – Гаривас показал рукой. – Вон та гора называется Север. Эта, соответственно, Юг.
За горой, на вершине которой сейчас стояли Берг с Гаривасом, стелилась равнина, метров триста. Из снегов жидко торчал камыш с пушистыми метелками.
'Болото', – подумал Берг.
За равнинкой круто поднималась вверх другая гора, поросшая высокими соснами. У подножия стояли
