действием вина и музыки становилось все более непринужденным.
Лизбет была права. Воксхолл оказался самым подходящим местом для влюбленных. Им с Тони не было нужды опасаться любопытных глаз. Он мог спокойно взять ее за руку, жестом собственника положить руку на спинку ее кресла или под столом коснуться носком сапога ее туфельки.
Она не единожды ловила его взгляд, устремленный на рубиновое сердечко, покоящееся в ложбинке ее груди.
Вечер постепенно перешел в ночь. Свечи, волшебные огни и, похоже, даже звезды засияли ярче, разбрызгивая искры непринужденного веселья.
– У меня есть для тебя сюрприз на десерт, – прошептал Тони ей на ухо. По его знаку официант поставил на столик мороженое с клубникой.
– Я никогда не пробовала мороженого, – призналась Дебора. Ощутив на языке вкус прохладной сладкой массы, она зажмурилась от удовольствия и в мгновение ока прикончила свою порцию.
– Вот, возьми мое, – сказал Тони и подтолкнул к ней запотевшую вазочку с мороженым.
– О нет, я не могу.
Он рассмеялся, и улыбка настолько преобразила его лицо, сделав поистине прекрасным, что у нее захватило дух.
– Еще как сможешь. Давай я тебе помогу. – Он зачерпнул мороженое ложечкой и протянул ей.
Но когда она наклонилась, губы ее встретились не с ложечкой, а с его губами – прямо за столом, в уединении их кабинета, под музыку Генделя, витающую в воздухе.
От него пахло клубникой и вином, и этот аромат ударил ей в голову. Рука Тони скользнула ей на талию… и в это самое мгновение их покой был нарушен появлением джентльмена, который так пристально рассматривал Дебору некоторое время назад.
– Мне очень жаль. Великодушно прошу простить меня, – произнес мужчина с явным французским акцентом и повернулся, готовый удалиться, смущенный и обескураженный.
Тони был раздосадован.
– Вы хотели о чем-то поговорить с нами? – поинтересовался он, не давая себе труда скрыть раздражение.
– Не с вами, милорд, – ответил пожилой джентльмен, – а с вашей очаровательной спутницей, с вашего позволения.
Дебора отпрянула, растерянная и слегка испуганная. Мужчина понял ее недоумение.
– Я не хотел оскорбить вас. Однако… вы напомнили мне женщину, которую я когда-то знал. Француженку из Лиона. Мы были очень дружны с ней, а после Террора перебрались в Англию… – Глаза его затуманились воспоминаниями, он словно умолял ее понять, какие чувства испытывает. – Она много значила для меня. А вы…
Тони явно не понравилась настойчивость чудаковатого незнакомца, но Дебора ласково накрыла его руку своей.
– Вы были знакомы с ней в Лионе?
– Мы были с ней друзьями детства. Наши семьи эмигрировали из Франции вместе. Она вышла замуж за англичанина. Это вам ни о чем не говорит?
Кажется, Тони понял, о чем идет речь, и успокоился. Дебора взволнованно подалась вперед.
– Моя мать была родом из Лиона.
Пожилой джентльмен расплылся в улыбке. Чисто по-галльски он удовлетворенно хлопнул в ладоши.
– Ага. Так я и знал. Вы, несомненно, дочь Каландры де Кювье.
– Да. А вы? – поинтересовалась Дебора, в первый раз слыша, как мелодично звучит имя матери, произнесенное на ее родном языке.
– Меня зовут Арно, барон де Фонтина. Поместье родных вашей матушки располагалось по соседству с нашим. Мы с ней выросли вместе, и обоим семействам удалось скрыться за мгновение до того, как разъяренная кровожадная толпа принялась бесчинствовать на наших землях. Расскажите о своей матери. Как она поживает?
На мгновение Дебора лишилась дара речи, но потом нашла в себе силы ответить:
– Она умерла вскоре после моего появления на свет.
Барон в отчаянии всплеснул руками, но тут же принес свои извинения.
– Прошу простить меня. Я слишком стар, чтобы позволять себе подобные выходки… но когда вы влюблены… – На глаза у него навернулись слезы.
– Прошу вас, присоединяйтесь к нам, – предложил Тони, вставая из-за стола.
Барон отрицательно покачал головой.
– Не смею более докучать вам своим присутствием. Печаль в его голосе кольнула Дебору в самое сердце. – Должно быть, вы очень сильно любили ее, – тихо сказала она.
–
– Она стала любовью всей его жизни, – ответила Дебора.
Барон кивнул, явно думая о чем-то своем.
