Сесиль склонила голову, и свет упал на ее волосы. Их мерцание, как будто от тысячи свечей, заворожило Иана.
– Как сказал Данмар, – не без сарказма ответила Сесиль, – за меня есть, кому постоять.
Она совсем не сердилась на Иана за его вторжение и, хотя понимала, что ей не стоило пытаться проникнуть в его израненную душу, ничего не могла с собой поделать.
Иан быстрым взглядом окинул зал и многочисленную свиту Аррана, смешавшуюся со слугами и семейством Лотарингов. Те из них, кто не был занят поглощением еды и напитков, слушали менестреля или флиртовали в надежде на успех. Быстрым движением Иан увлек Сесиль в небольшой коридор за ними.
У нее перехватило дыхание, и она не могла понять, что вывело ее из состояния равновесия – эмоции или та быстрота, с которой она оказалась вне зала, одна в компании с очень сердитым молодым человеком. Тот факт, что она была одна, успокоил ее. Если бы это был Данмар с его ужасной сексуальностью, ей пришлось бы туго. И хотя Иан выглядел намного мужественней, она справлялась с его гневом. И именно с его гневом она столкнулась сейчас. Она не могла понять, почему он так сердит, но, тем не менее, чувствовала себя уверенно.
– Что дальше? – тихо спросила она, чувствуя напряжение, с которым его пальцы сжимали ее плечи, когда он пытался повернуть ее к себе. Ей не было больно, через кончики его пальцев она ощущала только силу его чувств – и гнев, и отчаяние, и тоску, которые она распознавала намного лучше, чем неприкрытую похоть Данмара.
– Никто не заставит меня жениться, – процедил Иан сквозь стиснутые зубы в ответ больше на собственные мысли, чем на ее слова.
От удивления Сесиль заморгала глазами, у нее задергались губы.
– Рада слышать это, милорд. Можно мне вернуться в зал, пока нас не хватились?
Иан встретил ее прямой взгляд и почувствовал, как погружается в бездну темно-синих глаз. Сострадание, которое он там встретил, привело его в ярость. Ему хотелось излить свой гнев от бессилия, на которое обрекла его жизнь, и причинить боль, которую испытывал сам. Вместо этого он склонился к Сесиль и коснулся ее губ.
Сесиль задохнулась от изумления и невольно разжала губы, отвечая на его прикосновение. Еще до того, как он впился в нее губами, она знала, что это будет не простой поцелуй, какими осыпал ее Рейнард, и не страстный поцелуй, который мог бы подарить Данмар, если бы ему представилась такая возможность. Этот поцелуй нес боль и страдание, которые испытывал Иан Гилликрист. Он нес разрушение.
Та боль, которая передалась ей через кончики его пальцев, сжимавших плечи, была не сравнима ни с чем. Его пальцы по-прежнему, хотя и не с такой силой, сжимали ее плечи и сквозь плотную ткань платья жгли ее тело. Но сила, с которой он прижимал свои губы к ее губам, не могла сравниться с той душевной болью, бессильной злобой и отчаянием, которые накатились на нее волна за волной.
Вместо того чтобы поступить так, как предписывали правила, Сесиль, несмотря на опасность быть застигнутой в объятиях молодого человека, встала на цыпочки, обхватила Иана руками, чтобы не потерять равновесия, и, движимая желанием утешить, ответила ему нежным поцелуем.
Иан содрогнулся, ощутив в себе ответное желание. Внезапно его озарило – утешение! Вот что она стремилась дать ему, касаясь его губ своими мягкими и нежными губами. Будь она проклята!
Он слегка отодвинулся от нее, собираясь высказаться по поводу ее моральных устоев, но замер при виде ее слез.
– Нет, – хрипло сказал он, – только не это.
Он понял – ей было больно и горько не за себя, а за него.
– Не плачьте, – повторил он, отодвигаясь от нее все дальше, так, что чуть не потерял равновесие, и ему пришлось инстинктивно дотронуться до нее. Коснувшись ее локтя, он почувствовал жар ее тела, хотя шелк платья холодил. Что это за девушка? Откуда у нее эти чувства и как ей удается передавать их ему?
Она все еще молчала, просто стояла и молчала, глядя на него. Боль поселилась в ее широко раскрытых глазах, полных слез, – его боль. Сдерживая брань, он жестом показал ей в сторону зала.
– Возвращайтесь в зал. Было ошибкой привести вас сюда. – Это прозвучало почти как извинение.
Видя, что она продолжает стоять, он слегка подтолкнул ее:
– Идите.
Нехотя она отошла от него, едва обращая внимание на дрожь в коленях. Она прищурилась, глядя на сверкающую, хриплую, беззаботную толпу в большом зале, которая не догадалась о том, что произошло. Но она знала, что один-единственный поцелуй изменил ее жизнь навсегда.
Первым, кто увидел ее, когда она появилась в зале, была Ниарра. Она ахнула при виде пылающих щек, казавшихся еще более яркими на бледном лице, и глаз, полных слез.
– Сесиль?
– Я… – не могла продолжать Сесиль. Боль в горле мешала ей говорить. – Мне нужно поговорить с мамой.
В панике Ниарра грубо схватила ее за руку.
– Что случилось, Сеси? Ты ушиблась? Позвать Берингарда?
– Нет, Ниарра. Все в порядке. Мне нужно поговорить с мамой.
Ниарра беспомощно оглядела зал. Уверенная в том, что случилось что-то ужасное, она боялась доводить это до сведения Джиорсал.
Сесиль, взяв Ниарру за руку, старалась успокоить ее.
– Все в порядке, – повторила она. – Ну, пожалуйста, Ниарра.
