— Подождите минуту, — вдруг остановил его Колчин, поднимая телефонную трубку. Фогельсон с любопытством следил за ним.
Колчин набрал номер Коробовых.
— Павел, это я, Федор. Сейчас у меня сидит здесь бывший полковник КГБ, сотрудник группы «Рай» Марк Фогельсон. И угрожает мне. Передай, пожалуйста, нашим ребятам, что, если со мной что-нибудь случится, пусть ищут господина Фогельсона. Его очень легко найти. Он является в настоящее время полковником ФСК. Не забудь: Марк Фогельсон.
Колчин положил трубку.
Фогельсон смотрел на него с каким-то сожалением.
— Жаль, — сказал он на прощание, — очень жаль, что мы с вами не смогли договориться.
— Если в больнице что-нибудь случится с Борисом… — Колчин не докончил свою угрозу.
— Да что с ним может случиться? Это вы вбили себе в голову разные глупости. Эх, Федор Алексеевич, а я искренне считал вас нашим союзником. Не договорились, а жаль.
Фогельсон взялся за ручку двери и, уже выходя, добавил:
— Думаю, мы еще увидимся.
— У директора ФСК в кабинете! — крикнул ему на прощание Колчин.
Оставшись один, он позвонил жене:
— Слушай, Лида, с сегодняшнего дня никогда не открывай дверь незнакомым людям. Нет, ничего не случилось, приеду, все объясню.
В это время, сидя на другом этаже, в ста метрах от Колчина, Фогельсон раздраженно оправдывался:
— Откуда я мог знать, что он такой принципиальный. Нужны были данные психоаналитиков. В любом случае теперь он очень опасен.
ГЛАВА 11
В этот день он впервые спросил, есть ли у Манучара оружие. Тот ответил утвердительно, показав пистолет Макарова.
— Каким образом ты проносишь оружие в самолет? — спросил Дронго.
— Не проношу, — гордо ответил Манучар, — просто здесь Арчил выдает его всем желающим. И мне тоже выдали, чтобы охранял тебя.
— Сегодня мы пойдем в другой банк. Ты будь на улице. Мало ли что может случиться, — добавил Дронго, отлично зная, что именно в банке Манучар не понадобится.
Но тот с важным видом согласился.
В этот известный банк «М» они пришли в половине одиннадцатого. Дронго прошел внутрь, а Манучар остался на улице. Едва войдя, Дронго сразу обратил внимание на охрану банка. Высокие плечистые охранники были либо бывшими спортсменами, либо сотрудниками спецслужб. Чувствовалась их профессиональная выучка.
— Кто вам нужен? — спросил один из них.
— Желательно коммерческий директор, — попросил Дронго.
Именно у коммерческого директора работала Лариса Коновалова.
— По какому вопросу? — спросил старший из охранников.
— Я принес деньги, — достал Дронго из кармана сразу несколько пачек стодолларовых бумажек, — хочу открыть у вас счет.
Если бы он показал одну пачку, его отправили бы к дежурному кассиру, но сразу несколько пачек произвели на охранника впечатление, и он что-то сказал по своему телефону. Через несколько секунд Дронго разрешили подняться в лифте к коммерческому директору.
«Русаков» — прочел табличку на его дверях Дронго, входя внутрь. Очаровательная секретарша, похожая на западную актрису, улыбнулась ему, приглашая войти к директору. Дронго сразу обратил внимание, что до кабинета директора его провожали сразу двое охранников.
Русаков был молод — ему было никак не больше тридцати пяти лет. Стригся он у известных парикмахеров, придавая большое значение своей безукоризненно лежавшей шевелюре. На нем был дорогой шерстяной костюм и изысканный галстук от Версаче столь модной в этом году расцветки.
— Слушаю вас, — весело сказал молодой человек, излучая оптимизм и надежность.
У него был большой кабинет, оборудованный по последнему каталогу западной офисной мебели. Стиль «технополис» все увереннее вторгался в жизнь города.
— Хочу стать вашим новым клиентом, — улыбнулся Дронго.
— Будем рады. — Молодой человек показал на кресло у своего стола и подождал, пока гость сядет. Затем попросил секретаршу принести две чашечки кофе.
— Я привез семьдесят тысяч долларов, — начал Дронго, доставая деньги из кармана. Сразу семь пачек. Это были деньги Давида, которые тот передал ему для текущих расходов. — Хотел бы открыть у вас счет. Потом перевести еще тысяч двести-триста.
Молодой человек забеспокоился. Не каждый день в банк приходят люди, приносящие такую сумму наличными. А ведь Дронго говорит еще о двухстах тысячах.
— Мы откроем вам счет, — уверенно сказал Русаков. — Вы не пожалеете, что открываете счет именно в нашем банке.
— Конечно, я много слышал о вашем банке. Говорят, он лучший в городе.
— В стране, — возразил директор, — в стране.
Похожая на актрису девушка принесла две чашки кофе, конфеты, сахар. Приветливо улыбнулась Дронго.
— У вас такие красивые девушки, что сразу можно влюбиться, — пошутил Дронго.
— Полюбите лучше наш банк, — пошутил директор.
— Поэтому я и пришел.
Девушка вышла, покачивая бедрами.
— Вы хотите открыть счет на свое имя или на имя организации? — спросил коммерческий директор. — Вообще-то я не занимаюсь этими вопросами, но для такого клиента можно сделать исключение.
— Спасибо. Да, на свое имя.
— Может, вы хотите, чтобы мы оформили вам кредитную карточку?
— Нет, не стоит беспокоиться. У меня уже есть две.
— Нет проблем. Мы откроем вам специальный счет. На него начисляются большие проценты, если он срочный, на определенное время.
— Очень хорошо, — согласился Дронго, протягивая заранее взятый паспорт Манучара.
Директор, взяв паспорт, даже не посмотрел в него. Его больше интересовали деньги.
— Сейчас все оформят, — улыбнулся он. — На какой срок вы хотите положить деньги?
— Давайте для начала на один год.
— Хорошо. — Русаков вызвал по телефону кого-то из бухгалтерии. Через полминуты на пороге появилась другая, более зрелая, но не менее красивая женщина. Здесь явно умели подбирать кадры. Когда она ушла, Дронго восхищенно покачал головой.
— Какие у вас красивые сотрудницы! — Он говорил искренне.
— Это политика нашего банка, — заметил польщенный хозяин кабинета.
— Я давно знаю ваш банк, бывал здесь несколько раз со своими друзьями, — продолжал Дронго. — У вас здесь действительно много красивых женщин. Прямо какой-то гарем или цветник.
— Вы еще никого не видели, — возразил Русаков.
— Почему? Видел многих. Я даже помню, что приходил в соседний с вами кабинет. Ждал в коридоре своего друга. Кстати, к вам приходила очень красивая девушка с длинными волосами.
Каким бы безразличным голосом Дронго это ни сказал, он сам почувствовал, как напрягся его
