Они с Эллен наблюдали, как Митчеллы направляются к стадиону. Саймон обежал вокруг стола и обнял ее за талию.
– Странный парень, – сказал он. – Никак не могу его прочитать. Это все равно что читать пластмассовую куклу. Непонятно.
– Что все это вообще значит?
– Ты о чем? – с невинным видом спросил Саймон.
– О подводных течениях. – Эллен жестом указала на удаляющиеся фигуры Митчеллов. – Пытаешься их шпынять? Хочешь заставить их попрыгать?
Саймон поцеловал ее.
– А тебя это удивляет? Я, как выясняется, приехал сюда, чтобы завлечь тебя в водоворот жестокости! Я прихожу сюда и застаю их пытающимися стравить нас друг с другом. И после этого ты ожидаешь, что я буду лизать им ботинки?
Я не ожидаю, что ты будешь лизать ботинки кому бы то ни было. Но ты уклоняешься от моего…
– Ты очень привлекательна в этом длинном наряде. Это платье под старину такое строгое, почти экстравагантное. Скажи, ты была в полиции по поводу вчерашнего? – спросил Саймон.
Эллен прижала нос к его твердой голой груди, проглядывающей в треугольном вырезе открытой рубашки.
– Да, я разговаривала с Уэсом Гамильтоном.
– И он был любезен с тобой?
Она нахмурилась.
– Саймон, что за странный вопрос? В каком смысле любезен?
– В обычном смысле. – Саймон говорил веселым тоном, но его проницательные глаза внимательно следили за ней. – Он был вежлив, услужлив, уважителен? Все как положено?
– Разумеется, – ответила Эллен, озадаченная. – Он был идеально приветлив. Почему ты спрашиваешь?
– Да так, без особой причины. Мне нравится, когда люди любезны с тобой, малыш.
Саймон прислонился спиной к столу, скрестив свои длинные ноги в облегающих джинсах. Ее тело сжалось в тоске от желания. Он был такой красивый в тонкой белой льняной рубашке, застегнутой лишь наполовину на его золотистой груди. Его распущенные волосы шевелил теплый бриз, лицо затеняла отросшая щетина на бороде. Этакий enfant terrible, с непристойной улыбкой на губах, взывающей к сексу: «Вынь да положь мне прямо сейчас!» Это выглядело совсем неуместно. Ладно был бы в постели, жаждущий-страждущий. И совершенно голый.
– Иди сюда, Эл. – Саймон поманил ее ближе. – Я хочу открыть тебе один секрет.
Эллен могла поклясться, что знает этот секрет.
– Здесь повсюду люди, – пробормотала она. – Отложи до ночи, Саймон.
Он схватил ее за запястье и притянул к себе.
– Эл, я хочу сказать тебе сейчас, – улещивал он ее. – Я все утро мечтал о новых способах. Это сводит меня с ума. Я хочу быстренько обсудить все это с тобой.
– Забудь думать, – сказала Эллен строго. – Расскажешь мне вечером. – Она посмотрела на застежку его топорщившихся джинсов. – Bay! Приятель, это никуда не годится.
Саймон ухмыльнулся.
– Я в агонии, – признался он. – Только ты можешь дать мне сладостное облегчение, прекрасная и жестокая Эл.
Эллен захихикала.
– Саймон, мы не можем заниматься этим прямо сейчас! – Она схватила блюдо, полное пирогов, и предложила ему. – Компенсируй сахаром, как делают все девушки. Большей частью это хорошо помогает.
Он отмахнул блюдо прочь и сказал упрямо:
– Я хочу пирог под названием Эл.
– Эй, Райли! Убери руку с задницы прекрасной девушки! Ах ты негодник!
Кора издали ухмылялась им. Она была в сногсшибательном топе с завязками на шее и мини-юбке, показывающей ее стройные мускулистые ноги. Буйная грива ее кудрявых волос была искусно разделена на множество переплетающихся змеек. Кора была единственная женщина из всех знакомых Эллен, кому удавалось так глубоко обнажать ложбинку на груди, без всяких видимых подпорок. Она бросала вызов всем законам природы.
Эллен опустила глаза на отделанный кружевом воротник и большие падающие шелковые банты, украшающие ее собственное платье. Может, ей следует одеваться подобно Коре и тем самым претворить в жизнь новоприобретенные знания о себе?
– Привет, Кора, – сказала она. – Мне нравится твой топ.
– Спасибо, Эллен. – Кора внимательно изучала ее лицо. – Несмотря на те истории, что я слышала о твоем изгнанном женихе и сражении с хулиганами, выглядишь ты прекрасно. Лучше, чем когда я видела тебя прошлый раз. – Ее глаза переметнулись на Саймона. – Хорошо работаешь, мужлан. Так держать! Для тебя еще не все потеряно.
– Спасибо, Кора, – сказал он. – Ты настоящий друг.
