– Странно, да? – продолжал он. – Кого еще, не считая меня, могло интересовать, что у него в компьютере?
– Здесь твое имя, – сказала Эллен, присмотревшись к списку. – И… Юдифь. Это имя твоей матери?
– Да. И наши фамилии тоже. Дата моего рождения. Дата смерти моей матери. Куча других, незнакомых женских имен. Какая-то непонятная дата – 1973 г. Несколько вьетнамских имен. Этот человек достаточно хорошо знал Гаса, и ему зачем-то нужно было залезть в его компьютер. Но он не сумел подобрать пароль.
– Саймон, – прошептала Эллен, – это так ужасно… – На нее повеяло холодом, словно из могилы, и тело пронзила дрожь.
– Этот парень знал о Гасе больше, чем я.
– Но пароль он не разгадал. Или она? Это могла быть женщина, – предположила Эллен.
– Да, пароль он не расшифровал. Во всяком случае, во время той попытки. Видно, не ахти какой хакер. Просто тыкался без разбору, попытать удачу.
– Можно подумать, в Ларю полно специалистов по криптографии, – сказала Эллен. – Впрочем, это не решает проблему. Но ты-то вошел в компьютер?
– Конечно, – рассеянно сказал Саймон. – Элементарно.
– Оставь этот беспечный тон и расскажи мне, как ты это сделал! – потребовала Эллен.
Ее резкость, казалось, сильно удивила его.
– Это было несложно. Я хорошо знал, как устроен мозг Гаса. Я тебе рассказывал, что когда я перешел жить к нему, он устраивал мне испытания на смекалку. Он имел привычку оставлять мне закодированные записки. Я должен был поломать над ними голову. Он считал, что это развивает комбинаторные способности. Гас тогда работал на алюминиевом заводе, и мне надо было решить задачку до его прихода. Такое у нас было правило. Если я разгадывал его код, у нас был шоколад после обеда.
– А если не разгадывал? Саймон пожал плечами:
– Никакого шоколада. Сначала Гас придумывал простые головоломки. Например, он писал слитно в одно слово имя моей матери и мое, задом наперед и вразбивку. Мое имя маленькими буквами, а ее большими печатными. На первый взгляд казалось, что это какая-то абракадабра. Я стал писать на бумаге различные варианты и с пятой попытки добился потрясающего успеха. Я пошел от последней буквы в имени моей матери. Юдифь заканчивается на мягкий знак, перед ним стояла последняя буква моего имени – строчное «н». В конце слова была первая буква моего имени, перед ней прописное «Ю». Так я переходил от буквы к букве и – бах! В результате я разгадал оба имени. Смотри. – Саймон написал на обратной стороне листа «нЬоФмИй ДаЮс» и показал Эллен.
Она покачала головой:
– Никогда не представляла ничего более странного и запутанного.
Саймон ухмыльнулся:
– Да, но ты никогда не жила с Гасом Райли.
– Ну, и дальше? – настаивала она. – Что там было, Саймон? Ты нашел что-нибудь?
Улыбка исчезла с его лица.
– Негусто. Похоже, он в основном занимался серфингом в Интернете. Его любимыми сайтами были свежие журналы, в которых печатались мои работы. – Саймон помедлил немного и добавил: – Я думаю, он таким образом следил за моей карьерой. – Прокопченная кухня внезапно, казалось, осиротела еще больше. – Гас хранил подшивку моих материалов вот на этой полке. Здесь же я нашел и его переписку. – Он вытащил картотечный ящик. – Корреспонденция сыскного агентства в Сиэтле. Письма, квитанции. Чтобы найти меня, у него ушло три года.
Так много эмоций скрывалось за этими словами, что Эллен почти боялась спрашивать дальше.
– Ты что, был в бегах? – все же попыталась прояснить она.
– Можно и так сказать, – ответил Саймон. – Какое-то время я работал подпольно. Я жил в таких кварталах, где никто не знал даже, чье имя проставлено в договоре аренды. У меня не было ни автомобиля, ни кредитной карточки, ни банковского счета. Я вообще, так сказать, не показывался на радарах, пока не пристроился к морякам.
Эллен накрыла рукой его руку.
– Гасу была нужна уверенность, что с тобой все в порядке. Я рада, что он нашел тебя. И я рада за тебя, так как теперь ты знаешь, что он о тебе заботился.
Саймон посмотрел на ее руку. Электрический заряд возник между ними мгновенно. Эллен отдернула руку.
– Сейчас это вызывает во мне много добрых чувств, – сказал он, кладя обратно пыльную стопку. – Я упустил свой шанс уладить наши отношения. Все, что у меня осталось, – это ворох вопросов, которые кусают меня за задницу. И эта угнетающая грязь, в которой я должен разбираться. – Саймон посмотрел вокруг себя. – Я могу впасть в соблазн обрызгать все керосином и бросить спичку. Дело кончится этим.
– О, сохрани тебя Бог! – судорожно выдохнула Эллен.
Саймон сжал губы.
– Я пошутил.
– Не шути так в этом городе, – сказала она. – Никто не засмеется твоим шуткам.
– Ты и вправду боишься, что я устрою поджог? Ты считаешь, я оставляю обугленную землю везде, где пройду?
