Дрейманис брезгливо поморщился.
– Так я и знал, не зря вы старались меня прихватить. В четверг, стало быть?
– Да, да. В четверг.
– Интересно, какие еще смертные грехи вы намерены мне приписать?
– Извольте ответить, где вы были в четверг, чем занимались? Это важно, – спокойно, но настойчиво повторил вопрос Розниек.
– Разве человек способен точно запомнить, где он был и что делал в тот или иной день и час? – Дрейманис уклонился от прямого ответа.
Розниек невольно прислушивался к монотонному шуму дождя. 'Вопрос не лишен здравого смысла, – подумал он, – слишком точные ответы, как правило, далеки от истины'.
Дрейманис нахмурился, видимо обдумывая, что сказать.
– Во-первых, это был рабочий день. Четверг… – Он достал свою записную книжку и принялся ее перелистывать. – В четверг я должен был проводить занятия с восьми пятнадцати до восемнадцати, с перерывом от четырнадцати пятнадцати до шестнадцати часов. Полагаю, ученики заметили мое присутствие в классе, – осклабился он. – Я же говорил, что мне придется доказывать, что я не верблюд.
Розниек пропустил реплику мимо ушей.
– А вечером?
Дрейманис посчитал по пальцам.
– По понедельникам, вторникам и четвергам с двадцати до двадцати двух пятнадцати у меня занятия со спортсменами. В этом году не было ни одного случая срыва.
– А ночью?
– Об этом надо спросить у моей жены, а еще лучше – у тещи, – повеселев, заявил Дрейманис. – Насколько мне помнится, за последние десять лет я ни разу не ночевал вне дома.
– Еще один вопрос: вы когда-нибудь бывали в Юмужциемсе?
– В Юмужциемсе? – переспросил Дрейманис. – Нет, никогда.
– А знакомые среди жителей Юмужциемса у вас имеются?
Дрейманис и на этот раз помедлил с ответом.
– Похоже, никто из моих знакомых там не проживает.
Розниек подробно записал ответы на бланке, затем поднял глаза на Дрейманиса.
– Возможно, вы знаете или знали ранее некую Катрину Упениеце или же ее мать, Каролину Упениеце? Дрейманис пожал плечами.
– Нет. Таких не знаю…
Розниек перечитал протокол и придвинул к Дрейманису.
– Прочтите и распишитесь. Это все, что я хотел выяснить.
Дрейманис недоверчиво глянул на следователя.
– Все? А я думал…
– Одернув распоясавшегося хулигана, вы поступили правильно, в полном соответствии с законами и моралью советского общества, – дружелюбно ответил Розниек. – Поступай так каждый, милиции было бы намного меньше работы. Непонятно только, почему вы так упорно избегали встречи с нами?
– Видите ли… у меня уже имеется некоторый опыт.
– Столкновения с законом?
– Ну… не совсем. Я был всего-навсего свидетелем… Хулиган привязался к женщине, и я его… одним словом… доставил в милицию. И пошло: что ни день, то пиши объяснения, заявления; то меня допрашивает инспектор, то следователь, затем вызывают для опознания этого типа. Устраивают очную ставку. Когда передали дело в прокуратуру, все началось сначала. Я едва успевал являться на нужный этаж, в указанную комнату, и все это под угрозой уголовной ответственности за неявку. Словом, полгода меня тягали по этому делу. Соседи и сослуживцы поглядывали на меня с подозрением, а кое-кто и отворачивался при встрече. Жена нервничала, работа не клеилась… Скажите откровенно, разве нельзя было все это провернуть покороче и без нервотрепки?
Розниек встал, подошел к окну, раздвинул шторы и открыл форточку. Ветер на дворе усилился. Крупные капли дождя ударяли о мокрую поверхность асфальта и лопались пузырями.
– Когда это произошло? – поинтересовался он, воротясь к столу.
– Да лет пятнадцать назад.
– К сожалению, вы тогда попали в руки волокитчиков. Но в тот раз вы были отнюдь не свидетелем, а обвиняемым. – Дрейманис бросил на Розниека недоуменный взгляд. – Да, да, вы его так, грубо говоря, двинули, что он влетел вместе с осколками стекла в витрину и получил тяжкие телесные повреждения.
– Да, но и тот негодяй ни с того ни с сего пристал к женщине, – пояснил Дрейманис. – Когда же я попытался его осадить, так сказать, по-хорошему, он полез в драку. Что оставалось делать? Только тогда у меня не было свидетелей. Женщина сбежала, а этот тип клялся, что я напал на него первым. К тому же в тот вечер я был навеселе после банкета…
Розниек сочувственно покачал головой,
– В жизни всякое случается. Женщина в тот раз поступила точно так же, как в нашем случае поступили вы. Уклонилась от следствия, это пошло вам во вред.
– Показания женщины могли мне помочь?
– Безусловно. Закон освобождает от ответственности того, кто причинил увечье преступнику при самозащите, или защищая других лиц, или принимая меры по охране общественного порядка. Однако мера самозащиты должна соответствовать опасности от реального нападения. Подчеркиваю, реального.
– С тех пор я и не бью, – улыбнулся Дрейманис. – Хватаю за руки и не даю им воли.
– Так-то, пожалуй, оно вернее, – согласился Розниек. Он встал и подал ему руку. Дрейманис тоже встал и в нерешительности помялся.
– Мне бы хотелось извиниться перед Судрабите, – сказал он. – Наверно, я изрядно напугал ее.
– Ваше желание можно только приветствовать. Ее кабинет рядом…
XXIV
По кислым физиономиям Лаймы и Петера Улдис понял, что их поиски успехом не увенчались.
– Носы не вешать! – бодро воскликнул он. – Мы еще увидим небо в алмазах, а преступника – на скамье подсудимых.
Рассказав о своей поездке в таксопарк, Улдис изложил план дальнейших действий:
– Сегодня мы в роли пожарных инспекторов пройдемся по некоторым учреждениям и предприятиям и заодно поищем нашего инвалида. Но первым делом разрешите пригласить вас, дамы и господа, отобедать в первоклассном молочном ресторане.
– С удовольствием! – воскликнула сразу повеселевшая Лайма.
Все трое зашагали по направлению к Стрелковому парку.
Ресторан был и в самом деле великолепен. Он походил на большой белый пароход, пришвартованный к берегу канала и слегка покачивающийся на зеленых волнах газонов. Посетителей было немного.
– Дамы и господа! – Широким жестом Улдис пригласил своих помощников занять свободный столик в углу террасы. – Здесь нам будет удобно. Что будем есть? – подал он меню Лайме.
– Устрицы и черную икру! – весело отозвалась она.
– И, разумеется, шотландское виски! – добавил Улдис. – Икра в меню числится, виски – тоже. Только не приложу ума, как быть с устрицами? А пока вы тут изучаете ассортимент деликатесов и соответствие их цен нашим финансам, я позвоню в управление.
Набрав номер в телефоне-автомате, Стабинь услышал знакомый голос капитана Соколовского.
– Стабинь говорит.
– Ах это ты, сынок. И где тебя черти носят! Придешь, всыплю по первое число.
– Не томи – выкладывай, что нового?
– Звонил Левинский. Нашли, говорит, таксиста, который вез вроде бы того ночного гостя из
