– Спасибо…
– Не стоит, – голос незнакомца звучал до странности равнодушно, словно благодарность спасенных для него ровно ничего не значила. – Законникам следовало бы лучше держать в руках свою молодежь.
– Но вы, кажется, убили его, – проговорила Моргана, делая осторожный шажок к распростертому на тротуаре телу. Не больше – она догадывалась, что в подобных случаях к законникам лучше не приближаться.
– Возможно, – в голосе звучало все то же равнодушие. – Молодой человек был слишком опасен.
– Теперь у вас будут неприятности с Блюстителями Закона.
– У меня? – удивился мужчина. – Ну-ну, посмотрим… А сейчас я довезу вас обеих до дому.
– Нет, не надо, спасибо, – принялась было отнекиваться Моргана, но незнакомец решительно распахнул перед нею дверцу машины.
– Я забыл представиться, – сказал он. – Оттон Всевластный.
– Патриарх Всевластных? – ахнула Реневера. В ее голосе прозвучали и удивление, и испуг.
– Не надо меня бояться, – коротко возразил Оттон. – О нас рассказывают очень много всякой ерунды.
Моргана и сама не заметила, как оказалась в машине. Рядом с ней села и Реневера. Оттон, прогнавший телохранителей на сиденья напротив (в машине было три ряда сидений, причем два задних были развернуты друг к другу), вынул из бара три бокала и налил бледно-золотистого вина. Предложил женщинам. Реневера вцепилась в бокал, как в руку помощи, пригубила и Моргана. Она пила спиртное без опасений, поскольку знала наверняка, что носит ребенка-Мортимера.
Машина тронула с места очень плавно, и в этот миг молодая женщина вспомнила о магазине.
– Я же собиралась за продуктами! – воскликнула она.
– Не надо беспокоиться, – невозмутимо ответил Оттон. – Заедем в магазин, – и отдал приказ шоферу. – Кстати, мадам, что такого спрятано у вас в сумочке, что она способна сбить с ног даже Блюстителя Закона? – обратился он к Реневере.
Та в недоумении пожала плечами и открыла сумочку. Вытащила косметичку, взвесила ее на ладони, потом извлекла гребень и зеркальце. Порылась среди прочих предметов женского обихода и со смущенной улыбкой вынула небольшую бутылочку лосьона, совсем миниатюрный флакончик жидкости для снятия лака и почти такой же – самого лака. Продемонстрировала, положила обратно. Показала и створчатую, в форме раковины, перламутровую коробку с тенями, и маленькую баночку крема, и нечто, напоминающее игрушечную пробирку с аккуратной крышечкой, внутри которой содержалось несколько капель духов.
– Больше ничего особенного нет. Всякие мелочи.
– Ничему больше не удивляюсь, – патриарх покачал головой. Вид у него был добродушный, как у сытого, выспавшегося медведя. – Таким набором, наверное, можно и убить. Преклоняюсь перед женской, поистине убийственной красотой.
Он наклонил голову и галантно поцеловал Реневере руку. Девушка приняла этот знак внимания как должное, с невозмутимостью, достойной светской дамы, хотя сказанное прозвучало двусмысленно. За Реневеру покраснела Моргана. Впрочем, она краснела по поводу и без повода.
В продуктовый магазин патриарх одного из самых сильных кланов Центра зашел вслед за обеими женщинами и терпеливо ждал, пока они отберут все необходимое. Потом отвез к самому дому сперва Реневеру, а вслед за тем и Моргану. У жены ликвидатора сперва замерло сердце, когда она поняла, что сейчас останется в машине одна с тремя мужчинами, но скоро страх испарился. Оттон не делал никаких поползновений, и даже выражение лица у него было самое сдержанное. Но беседовал он с ней с интересом, расспрашивал о жизни и на осторожный намек по поводу беременности (а его она почитала универсальным способом отбить у противоположного пола интерес к себе) ответил сочувственным кивком.
Он предложил подвести ее еще к какому-нибудь магазину, чтобы молодая женщина могла затовариться всеми необходимыми вещами и больше не выходить из дому. Поколебавшись, Моргана согласилась, и они остановились еще у одного расцвеченного вывесками супермаркета – из числа тех, где в одном грандиозном помещении, на нескольких этажах, продается абсолютно все, что только можно себе представить. Она набрала покупок на всю семью, Оттон таскал сумки в машину, а рядом с ним двумя серыми изваяниями молча торчали его телохранители. Разок Моргана даже фыркнула – такой дурацкой ей показалась эта картина.
– После такого шопинга необходимо подкрепиться, – сказал, усаживаясь в машину, патриарх. – Не доставите ли вы мне удовольствие пообедать со мной в каком-нибудь ресторанчике?
– Нет-нет, – решительно отказалась молодая женщина.
– Поблизости, недолго…
– Нет-нет-нет. Мне нужно домой.
– Вы опасаетесь, что домочадцы будут волноваться?
– Возможно.
– Но им же можно позвонить…
– Нет-нет.
К облегчению вновь занервничавшей Морганы Оттон не стал более настаивать и приказал шоферу ехать в тот район, где Мэлокайн двадцать лет назад купил домик. С тех пор небольшое строение немного обросло пристройками, да и то сказать, чтобы разместить все, необходимое троим детям, нужно много места, к тому же каждый из ребят имеет полное право на собственную комнату. К счастью, пристройки не слишком уродовали внешний вид домика, к тому же их скрывала густая зелень посаженных вокруг деревьев, а зимой ненадолго задрапировывал снег.
Моргана очень любила свой домик. Ей даже нравилось, что он так невелик, хотя, казалось бы, принцессе впору настаивать на просторных покоях, состоящих из множества комнат. Девушка была совершенно счастлива в браке с любимым мужчиной, и ей просто не пришло бы в голову желать чего-то иного. Она даже изумлялась, что всего-то сорок лет назад (а это совсем немного для бессмертного, если подумать) ей казалось, что счастье и вовсе невозможно, что семья – это не для нее, и лучше бы ей уйти в монастырь.
Она довольно рассеянно слушала Оттона, который рассказывал ей о собственных детях. Патриарх клана Всевластных за свою долгую жизнь был женат более пяти десятков раз и опыт, конечно, имел немалый. Далеко не все браки заканчивались рождением детей, а из тех, что родились, выжили лишь трое (Моргана с сочувствием покивала, услышав, что за три тысячи лет ее собеседник похоронил сорок одного своего ребенка), но тем не менее Оттон мог считаться очень опытным отцом.
Наконец, роскошная машина остановилась у ворот дома ликвидатора и его супруги. Выбираясь из автомобиля и следя за тем, как телохранители патриарха выгружают из багажника сумки с покупками (должно быть, все-таки терпение заканчивается даже у патриархов), молодая женщина пока не замечала ничего особенного. И даже когда к ней подскочил Мэлокайн с непривычно каменным лицом, первое, о чем она подумала: «Не приревновал бы»…
– Где ты была? – выдохнул он, хватая жену за плечи. – С тобой все в порядке?
– У вашей супруги вышло небольшое недоразумение с представителем клана Блюстителей Закона, – объяснил, обходя машину, невозмутимый Оттон. – Я вмешался и решил, раз уж так получилось, довезти вашу супругу до дома.
– Долго ты отсутствовала? – нервно спросил Мэл.
Молодая женщина припомнила, что ушла из дома целых два часа назад, и смущенно опустила глаза. Но муж и не собирался упрекать ее за долгое отсутствие. Он повернулся к Оттону.
– Спасибо вам за помощь. Что за недоразумение-то?
– Ну, скажем так… На вашу супругу напали…
– Блюститель Закона? – переспросил Мэл. – А вы уверены, что это был именно законник?
– Абсолютно.
– И что же ему было нужно?
– Да как вам сказать, – Оттон покрутил на пальце кольцо с гербом своего рода. Вид у него был скучающий, будто он беседовал о самом пустячном деле… Ну, к примеру, о саженцах кипариса для своего парка. – Похоже, молодой человек слегка… как бы это помягче… слегка выродился, вот и все.
– Выродился?
