– Думаю, ничего страшного, – ответила Лери как-то без особой уверенности.
– Конечно, – язвительно буркнул Султан, – Всего лишь аннигилируем – делов-то…
– Вокруг точки флуктуации – мёртвая зона. Там воздействие минимально.
– Ты ей доверяй. Она никогда не ошибается.
Лери потупила взгляд. Нервно царапнула паркет ногтём:
– Это наш единственный шанс.
– О чём тут спорить? – сухо сказал Крот, – Мы главного не знаем. Как их уничтожить – эти самые
– Пока зона контакта ограничена, она – неравновесна…
– Значит, требуется возмущение, – кивнул Крот.
– Да. Внешнее воздействие с обратным знаком.
– А объяснить по-русски? – вздохнул я.
– Могу, – Лери глянула на меня внимательно и строго, – Ты должен вернуться домой, Денис.
В соседней комнате – полупрозрачные шторы. Кое-где пробитые пулями, но все равно с улицы мало что разглядишь. Я не рискую. Подбираюсь вплотную. Лишь тогда распрямляюсь и осторожно выглядываю в окно.
За разбитым стеклом – двор. Тот самый, который нам не удалось пересечь. Автоматчиков-зомби теперь не видно. Деревья, клумбы, детская площадка. И тёмный силуэт дома. Кажется, его ещё больше затянуло пеленой…
Мой дом?
Обернулся к Лери:
– Почему именно я?
– В городе есть и другие точки…
– У Инютина и Крота – тоже?
– Да. У всех выживших. Но твоя флуктуация – максимальная. Я уверена, ты пришёл бы в город – рано или поздно. Это, как зов. Как голос внутри тебя…
– «Флуктуация»? – резко перебил я.
– Отклонение потенциала спинорного поля. Есть ещё куча терминов. Нет смысла о них говорить… Знаешь, что удерживает
– Им и здесь неплохо, – хмуро вставил Султан, – Там, за периметром – своя нечисть. На фига им конкуренция?…
Лери качнула головой. Моё лицо отразилось в её зрачках:
– Людям кажется: миром правит грубая сила. Власть, оружие, деньги…
– А разве не так?
– Иногда то, что внутри нас – всё, что живёт в нашей памяти – куда сильнее.
– Отлично сказано. Только одна ма-аленькая проблемка. Я ни хрена не помню!
Повисла тишина. Мы с Лери смотрели друг на друга. А остальные ждали, словно боялись нас потревожить. Лишь Инютин в соседней комнате как-то странно ёрзал. Наконец не выдержал:
– По моему, там этот…
– Кто? – удивился бригадир и осторожно переместился к позиции Инютина.
– Атакуют? – вздрогнул я.
– Пока нет, – ответил Султан и моргнул, будто не веря глазам, – Очуметь! Они решили выслать парламентёра. Знаешь, кого?
Я скользнул к окнам, выходившим на многоэтажку, и увидел.
Юрий Петрович Фомин махал белой тряпкой и медленно двигался в нашу сторону. Коленки у него заметно подгибались. Думаю, он вообще упал бы на землю – если бы не второй парламентёр. Мертвец с почерневшим лицом крепко держал Фомина за руку.
– Сладкая парочка, – ухмыльнулся бригадир, – Кажется, Юрий Петрович нашёл родственную душу…
– Грохнуть бы его, – вздохнула Майя.
– Это успеется. Сначала пообщаемся.
– Да. Интересный человек, – пробормотал Крот, – Ему всегда есть, что сказать…
Парламентёры остановились метрах в пяти.
– Э-эй! – белый лоскут трепыхнулся в руке Фомина, – Не стреляйте! У нас к вам деловое предложение. Если сдадитесь – вам гарантируют безопасность! – голос у Юрия Петровича дрогнул. Он сипло добавил, – И будут хорошо обращаться!
– Кормить три раза в день? – уточнил Султан.
Фомин озадаченно глянул на мертвеца. Тот кивнул.
– Будут кормить!
– А что на десерт? – заволновался бригадир, – Я без десерта не могу!
– Всё будет, – мрачно ответил Фомин, – Это очень цивилизованные и гуманные существа.
Зомби улыбнулся. Лучше бы он этого не делал.
Султан сплюнул – зрелище было слишком отвратное.
– А как там насчёт европейских ценностей? – подал голос Крот, – Их они разделяют?
– Судя по рожам – полностью.
Фомин хмуро озвучил:
– У вас десять минут на обдумывание. Выходить с поднятыми руками. Без оружия.
– Конечно.
Мертвец двинулся, увлекая за собой Фомина.
– Куда же вы?
– Разговор… ок-кончен.
Капельки пота блестели на лбу Юрия Петровича. Я сообразил, что ему жутко – до холода в конечностях, почти до обморока. И боится он вовсе не нас.
– Good luck!
Зомби бодро шагал через улицу. Фомин волочился следом.
– Удачного вам бизнеса, Юрий Петрович!
Тут он не выдержал. Обернулся и заорал хриплым, срывающимся голосом:
– Рабы! Все – от ребёнка до старика. Тюрьму разрушили, а вы не умеете жить иначе. И потому дохнете миллионами – как паршивое стадо!
Он споткнулся. Упал. Но мертвец будто не заметил и тащил Фомина по асфальту. А тот продолжал отчаянно выкрикивать:
– Твари двуногие… Хотите опять вернуться в стойло? Не получится! Нету, вашей «России». И уже не будет! Азиатов и африканцев – вместо вас… Даже языка не останется… даже памяти!.. Всё вычистим – до основанья…
По щекам у Фомина текли слёзы.
– Можно? – тихо спросила Майя. Её палец замер на спуске.
– Не дождётся, – буркнул бригадир.
Пуля – это слишком легко.
Отошли от окна. Султан достал флягу со спиртом. Мужская часть бригады сделала по крохотному глотку. Запили водой.
Бригадир крякнул, переводя дух. Обвёл всех взглядом:
– На фига мы им понадобились?
– Хотят, чтоб мы стали частью «улья», – предположил Крот.
– Такое реально? – посмотрел я на Лери.
– Не знаю, – вздохнула она, – По-моему, они чувствуют, что
– А нас рассматривают в качестве ценного приобретения.
– Вот им! – Майя стиснула зубы и показала в сторону окна неприличный жест.
«Десять минут. Или уже девять…» – я глянул на цилиндр излучателя. Лери не выпускала его из рук.
– Надо попробовать, – усмехнулся я, – Хуже не будет.
