стада скота на лугах и склонах зеленых холмов, множество домашней птицы во дворах, а также в прудах, озерах и на реках.
Наконец им сказали, что в долине за этими зелеными холмами они и найдут Адама. Ламех заторопился, и, когда дорога вывела их на вершину холма, все трое вздохнули с восторгом.
Огромная зеленая долина до самых дальних гор пестрит аккуратными домиками, вокруг каждого огороды, загоны для скота, а дальше поля с золотой пшеницей. Много плодовых деревьев, а пока спускались с холма, мимо все чаще проносились тяжело груженные пчелы, таская сладкий нектар в расставленные вдоль дороги ульи.
Дом Адама ничем не отличался от остальных, но Ламех и его жены заметили, с каким почтением все отзываются о прародителе всех народов. Ада и Цилла начали поглядывать на Ламеха все победнее.
Их приняла Ева, все еще юная и подвижная, Адам вернется только к вечеру, пропадает на охоте, приготовила обед, с жадным интересом расспрашивала о жизни в далеких городах.
Адам вернулся не к вечеру, а утром, зато принес диковинного оленя с такими ветвистыми рогами, что все постоянно сбивались, пересчитывая отростки.
Ему рассказали о величественных городах, которые построил Каин и его дети, потом Ламех с грустью поведал о своем невольном убийстве старшего сына Адама, Каина. И сразу же, словно это могло утешить Адама, рассказал, как убил своего любимого сына Тувалкаина и что теперь должны погибнуть еще его дети…
Жены едва дождались, когда Ламех закончит жаловаться, рассказали о своем великом споре. Адам внимательно выслушал всех троих, тело сковало холодом. Сердце пронзила старая, уже, казалось бы, давно затихшая боль. Так вот когда аукнулось преступление его первенца Каина. И вот когда его старшего сына настигла расплата. Убит, как дикий зверь, убит потому, что одичал настолько, что сам стал похож на хищного зверя…
Адам проглотил ком в горле и заговорил:
— Ада и Цилла… Я понимаю вас и скорблю вместе с вами. У вас погиб сын, но и у меня погиб сын, мой первенец, на которого я возлагал столько надежд!
Ада вскрикнула:
— Я знала, что ты нас поймешь!
— И встанешь на нашу сторону, — добавила Цилла.
Адам произнес с тяжелым вздохом:
— Однако мир создан для того, чтобы рождались дети. Творец велел нам плодиться и размножаться…
Ада смолчала, хотя он видел на ее лице несогласие, однако дерзкая на язык Цилла сказала рассерженно:
— И ты смеешь нам такое говорить?
Адам спросил настороженно:
— А почему я не могу?
— Ты сам не спишь с женой уже больше ста лет, — выкрикнула Цилла. — Так кому это Господь первому велел плодиться и размножаться?
Адам уронил голову, не смея им смотреть в глаза. Он молчал до вечера, никто не услышал от него ни слова, а ночью впервые после столетнего перерыва лег в постель к Еве.
Глава 12
Люцифер первый услышал о решении Адама, когда тот еще не сказал ни слова, но направился к ложу Евы. Он сразу созвал близких по духу ангелов, в которых прорастало зерно мятежа.
— Адам, — заговорил он быстро и с жаром, — снова показал нам пример неповиновения.
— Надерзил? — спросил Азазель восторженно.
Люцифер покачал головой.
— Нет.
— А что?
— Хуже. Или лучше, смотря с какой стороны смотреть. Помните, он отказался выполнить повеление Творца плодиться и размножаться? И вопреки Его воле сто лет не ложился к Еве. За эти годы он наплодил от Лилит множество демонов и странных созданий, но упорно отказывался выполнять волю Творца и плодить людей!
— Мы это знаем, — сказал Азазель нетерпеливо. — Но что он сделал теперь?
— Тогда он дерзостно показал, что приказ Всевышнего для него ничего не стоит, — сказал Люцифер, — а сейчас продемонстрировал еще более неслыханную дерзость… да-да, он решил взойти на ложе к своей жене, но не потому, что устрашился Господа… а потому, что его убедили две толстые сварливые бабы!
Азазель ахнул:
— Разве это не двойное оскорбление Господа?
— Да-а, — протянул Шехмазай озадаченно, — не послушаться Господа, но послушать простых людей… да еще женщин… это неслыханная дерзость! Неужели Господь и это оставит без наказания?
— Если оставит, — сказал Люцифер твердо, — нужно будет подсказать Всевышнему, что Он не должен терпеть такой дерзости со стороны столь мелкого и презренного существа.
Творец внимательно выслушал всех, Люцифер ежился внутри себя, Господь не только слышит то, что Ему говорят, но и видит, почему и зачем говорят, потому не хитрил и не таился, доказывая, что непокорного и постоянно дерзящего человека пора вообще стереть с лица земли, а ее отдать совершенным ангелам.
— Вы хорошие хранители, — ответил Творец без тени гнева, — вы прекрасные защитники…
— Так что же? — спросил нетерпеливый Азазель.
Творец вздохнул.
— Для земли мало иметь хранителей и защитников.
Люцифер промолчал, догадываясь, Азазель же спросил быстро:
— А что нужно?
— Возделывателей, — ответил Творец со вздохом. — Изменятелей. Превращателей… Из всех тварей, созданных Мною, этим даром владеет только человек. Хотя он сам пользуется этим даром пока только во вред себе и другим.
— Так позволь, Господи…
— Нет, — отрезал Творец. — Нет!
«Адам жил сто тридцать лет и родил сына по подобию своему, по образу своему, и нарек ему имя: Сиф».
Он смотрел, как счастливая Ева кормит грудью новорожденного, тот сосет жадно и очень энергично, крепкий будет ребенок, и ему чудилось, что некто огромный произносит эти чеканные слова, что запомнятся потомству…
— По подобию своему, — повторил он вслух, — по образу своему. Наконец-то по моему…
Ева возразила жалобно:
— Адам… Каин и Авель тебя очень любили…
Он прервал:
— Молчи. Не надо. Я их тоже любил. Но мы хорошо знаем, что Каин и даже Авель — дети Змея. Господь наказал тебя… нас, за тот проступок, когда ты… ладно, забудем те дни. Мы здесь и сейчас! Каина и Авеля давно нет, и наш настоящий сын — Сиф.
Сыны Каина заполонили мир, думал он с тоской. Я был не прав, воздерживаясь от Евы столько лет.
