быть такими же, как Таманар, – доблестными воинами, которые выполняли приказ. Приказ их сюзерена! Неужели они отказались бы исполнить свой долг перед короной?
Верлойн был уверен, что если бы он был чьим-то вассалом и получил приказ сюзерена, то с доблестью справился бы с задачей, даже не думая о том, как расценят его поступок сторонние люди.
Ах, как же Верлойну не хватало его видений! Пусть они были загадочны по своей природе, стоило лишь отыскать ответ на эти загадки, и все становилось ясным и понятным. Как в случае с исцелением гулэрских рыцарей. Но видений не было уже давно, с того самого дня, когда Верлойн видел белого ястреба на гарде Лодрейста. И сейчас барон жаждал получить хоть какой-нибудь знак, который помог бы ему собраться с мыслями и решить, что делать.
Ему нужна была уверенность. Он должен быть уверен, что его миссия – это борьба со Злом. Он вспомнил свой разговор с Трирогом. Он вспомнил ту историю, которую когда-то ему рассказал Стрир. Он вспомнил, что Трирог говорил о том, что в мире не существует абсолютных истин и для каждого истина своя. И сейчас, когда до Баксарда было рукой подать, Верлойн не чувствовал себя уверенным. Ему нужно было довериться либо своим чувствам, которые приводили его в смятение, либо Гискару. И барон решил довериться словам чародея.
Пусть Небо судит, хороший или плохой Повелитель Баксарда, решил Верлойн, мое дело – убить его. В конце концов, никто не сможет упрекнуть меня в этом – у меня достаточно причин для мести.
– Эй, друзья! – раздался вдруг голос Странника. – Похоже, лес кончается!
Верлойн поднял голову и с удивлением увидел, что Алдруд прав – лес поредел, впереди сквозь ветви и листья пробивался свет, значит, чаща кончалась и вскоре путники выедут на равнину.
Снег с дождем, которые шли уже час, заметно ослабли – дождь уже прекратился, а пушистые снежинки медленно падали на черную землю, застилая ее тонким белым ковром. Когда путники выехали на равнину, их взорам открылась холмистая местность. Холмы были невысокими, их покатые склоны виднелись из-под выпавшего снега. То тут, то там на пути попадались одиноко стоявшие деревья, чьи стволы были причудливо изогнуты северными ветрами. Впереди путники приметили широкую дорогу, которая вела на север. Верлойн не сомневался, что эта дорога идет к самому Баксарду. Он сказал об этом.
– Я считаю, что мы должны поехать вдоль дороги, чтобы не привлекать внимания людей, идущих к Баксарду. Не думаю, что стычка с рыцарями Нуброгера пойдет нам на пользу. Сейчас мы должны быть осторожны как никогда. Вы согласны?
Все согласились, и путники направились к дороге. Не доехав до нее шагов триста, они повернули на север и поехали вдоль нее по холмам.
Как ни странно, дорога была пустынна – путники постоянно держали ее под наблюдением – один из них периодически подъезжал к ней на расстояние шагов в сто – но ни разу не увидел, чтобы кто-нибудь двигался по ней. По краям дороги стояли черные столбы, удаленные друг от друга шагов на пятьдесят. На столбах, как оказалось, висели клетки, в которых скалились скелеты, одетые в лохмотья, а некоторые столбы оказались виселицами – повешенные раскачивались на толстых веревках, словно куклы, которых повесил сюда какой-то злой ребенок. Вонь здесь была жуткая – запах мертвечины и разложения. Воронье кружило над дорогой, высматривая, чем бы полакомиться, потревоженные путниками стаи стервятников взлетали в небо, обиженно крича и ругаясь.
Дорога Смерти, как назвали ее путники, вилась меж холмов и казалась бесконечной. Путники хмурились, молча глядя на столбы, которых были сотни, если не тысячи. Сомнения Верлойна по поводу Нуброгера развеялись как дым. Только извращенный и холодный ум убийцы мог придумать такое украшение дороги к столице королевства.
Да, Таманар ошибался. Никакой Нуброгер не спаситель – он просто сумасшедший, помешанный на убийстве. Даже если учесть, что все эти мертвые люди – преступники, которых казнили, а их тела выставили напоказ, чтобы другим неповадно было, неужели в мирном, процветающем королевстве наберется хотя бы сотня злодеев, заслуживающих смертной казни? Вряд ли. А в королевстве Нуброгера смерти заслужили сотни, тысячи людей. И барон был уверен, что далеко не все они преступники. Скорее всего, эти казненные люди были отступниками, восставшими против власти узурпатора.
– Кто-то едет, – коротко сказал Дрюль, возвращаясь от дороги.
Путники остановились и спешились. Верлойн, Алдруд, Дрюль и Тиглон подползли к вершине одного из холмов, близко стоявших к Дороге Смерти, и осторожно выглянули. По дороге, в противоположную от Баксарда сторону, двигался небольшой отряд Черных Рыцарей и пеших воинов. Отряд проехал мимо, не заметив путников, и направился дальше на юг.
Странник посмотрел на Верлойна, покачал головой и пошел к коню.
Путники продолжили свой путь. Вскоре холмистая местность кончилась, и с вершины последнего холма они увидели плоскую как стол равнину. Посередине этой равнины стоял Баксард – Цитадель Тьмы, замок Нуброгера. До него было миль пятнадцать, но даже с такого расстояния Баксард впечатлял – высокие стены, черные башни, упирающиеся остроконечными крышами в небо, черные шпили, бойницы и зубчатые переходы из одной башни в другую.
Подробностей с такого расстояния рассмотреть было невозможно, и путники направились к замку, спустившись по пологому склону холма. Было понятно, что Баксард не был городом, это была военная крепость, созданная для обороны от целой армии. Баксард стал столицей по приказу Нуброгера – раньше ею был Табирдиб, расположенный на севере. Почему Нуброгер остановил свой выбор на Баксарде – сложно сказать. Возможно, его, как Черного Рыцаря, живущего войной, привлекала строгая правильность линий башен и стен крепости.
Крепость стояла на равнине одна – вокруг нее не было ни единой постройки, что давало стражникам на стенах Баксарда возможность обозревать окрестности беспрепятственно. Приблизиться к Цитадели Тьмы незамеченными было невозможно. Путники остановились и сели совещаться.
– Похоже, здесь нам придется надеть ремни-невидимки и идти дальше пешком, – сказал Верлойн. – Иначе нас заметят.
– Да, – хмыкнул Дрюль. – И тогда висеть нам на столбах вдоль Дороги Смерти.
– Плохая шутка, Дрюль, – нахмурилась Лэнарда. Она заметно нервничала.
– Согласен. Шутка плохая.
– Значит, так, – произнес Алдруд. – Те, кто пойдет в Баксард, наденут ремни-невидимки. А те, кто останется? Может, им тоже надеть ремни?
– Отличная идея, Алдруд, – сказал Верлойн. – Так и сделаем.
– А как же кони? На них же мы ремни не наденем, – сказал разволновавшийся Дрюль.
– Коней спрячьте за холмом, в низине. Я думаю, там их никто не заметит.
– Хорошо, – кивнул дримлин.
Блюклох вздохнул, грустно глядя на Верлойна, Малса, Тиглона и Алдруда.
– Будьте осторожны, – сказал он.
– Не волнуйся, малыш. Будем, – пообещал Тиглон, правя лезвие меча.
Верлойн, стараясь не смотреть на Лэнарду, подошел к Хинсалу и снял с седла щит. Вынув из ножен Лодрейст, барон внимательно осмотрел клинок и, довольный осмотром, кивнул. Все было готово.
– Ну что ж... – Верлойн снял плащ и, свернув его, бросил поперек седла. – Похоже, нам пора идти.
Лэнарда подошла к барону и погладила его по руке.
– Верлойн, умоляю – будь осторожен. Ради меня, – просяще попросила девушка.
Он улыбнулся:
– Обязательно, Эна. Я буду осторожен, клянусь.
Дрюль открыл рот для очередной колкости в адрес влюбленных, но потом передумал и притворно зевнул.
– Ну что, все готовы? – спросил Алдруд. Он стоял в сияющей кольчуге, с мечом в ножнах на боку и секирой в руке.
– Да, – ответил Тиглон, поднимаясь.
– Да, – сказал Малс, прижимая к груди сумку.
Верлойн смотрел на Лэнарду. Он знал, чего больше всего хочет от него сейчас девушка. Чтобы он сказал: «Друзья, я передумал. Идите в Баксард одни, а я останусь охранять Эну. Она мне дороже, чем какая-то месть».
