умный…
«Так-то, сукины дети. Я вам объясню, что такое дисциплина» — самодовольно усмехаюсь я.
Совместные действия для привлечения внимания имперской разведки решаем начать с нападений на комендатуры. Запереть врага в его логове. Заставить его держать оборону. Первую акцию назначили на двадцатого декабря. Время поджимает.
— Скажите, Лео, ваши бойцы не будут задавать вопросов? Все-таки стрелять по своим придется.
— Да какие они нам свои, — усмехается он. — Свои — это «Мангусты», а остальные так, конкуренты. К тому же они не разделяют концепцию Радикально-Демократической партии.
В который раз поражаюсь его цинизму. Ну, да союзников не выбирают.
— Предлагаю начать с комендатуры на Ареа да Либертаде. — Лео внимательно смотрит на меня.
Я никогда не был начальником штаба. Не знаю, что надо говорить в таких случаях. Я всего лишь простой сержант, командир отделения, просоленный полевой суслик. Лео ждет моих вопросов. Он не желает действовать наобум. В конце концов, он хочет на деле проверить, чего я стою.
— Почему именно там?
— Эта комендатура одна из самых удаленных от казарм наемников. И тамошний район хорошо нами изучен.
— Я так понимаю, наемники — главная сила при обороне города? Какова их численность? Вооружение?
— Численность около трех батальонов. Вооружение неизвестно. Могу организовать наблюдение за их казармами.
— Если это возможно, Лео. И надо бы начать разведку территории вокруг остальных комендатур. Желательно также — вокруг Отделов Безопасности и полицейских участков. Все скрытые подходы, особенности местности, места, пригодные для засад и закладки фугасов, маршруты патрулей надо нанести на карту. Численность охраны, вооружение — тоже. Это реально проделать за месяц?
Лео достает карту. Раскладывает ее на столе, отодвинув чашки с кофе. Очень неплохой подробный план города. Исполнен также на непромокаемой глянцевой бумаге. В который раз удивляюсь продуманности партизанского оснащения.
— Думаю, возможно. — Он кивает Яну. — Займись этим.
Тот молча делает пометку в маленькой записной книжке.
— Наблюдение не должно привлечь внимания. Бойцы не должны знать, для чего оно организовано.
Лео смотрит на меня слегка снисходительно. То, что я вижу в его голове, далеко от моих представлений о скрытном передвижении и разведке в городе. Выражаясь простым языком, он в этом собаку съел.
— Ивен, я ни в коей мере не оспариваю твоей компетенции, но в этой области…
— Извините, капитан, — не даю ему договорить, горят уши. — Я не учел вашего опыта. Больше не повторится.
Продолжаем как ни в чем не бывало.
— Что, на твой взгляд, еще необходимо, Ивен?
— Численность и состав группы, а также план боя представлю после того, как изучу объект. Дай мне два часа. Можете достать пару легких минометов?
— Минометов?
— Перед началом атаки, минут за двадцать, было бы неплохо организовать незначительный огневой налет в другом конце города. Минометы хороши тем, что могут вести огонь с закрытых позиций и достаточно мобильны. Выстрелы по десять с двух стволов, особенно термитными зарядами, наделают достаточно шуму и отвлекут на себя дежурные силы.
— До сих пор без них обходились, — с сомнением замечает Ян.
— У нас нет опыта их использования. Точность стрельбы будет никакая, — поддерживает его Лео.
— Нам не нужна точность. Нам необходима стрельба по площадям, плюс-минус сто метров, причем с закрытых позиций, чтобы группа могла незаметно исчезнуть. Кроме того, нам все равно понадобится оружие для беспокоящих ударов. Для этого лучше минометов не найти. Ну а минометчика найти не так уж сложно. Наверняка кто-то из вашего резерва примерно знает, как ими пользоваться.
— Понятно. Сделаем. Ян, займись этим.
Невозмутимый заместитель снова черкает в записной книжке, стараясь не показать своего недовольства. А оно в нем есть. Он мне не доверяет, я для него — чужак и потенциальный враг, за которым глаз да глаз. И никакой я для него не революционный командир. Так, ширма одна. Игра.
Для акции я отобрал две группы из десяти наиболее крепких парней, вооруженных автоматическими карабинами, по две группы пулеметчиков и тяжелого оружия и одну подрывников. Времени мало. Всего несколько дней осталось. Лично проверяю, как бойцы разбирают и собирают оружие. Добиваюсь автоматизма, насколько это возможно в стесненных условиях. Лазерная указка, прикрученная к стволу липкой лентой, указывает мне точку прицеливания. Показываю командирам групп упражнения. Разномастное воинство старательно приседает на колени, выкатывается из-за угла, щелкает курками, целясь в газетные мишени, развешанные по опорным колоннам полутемного подвала.
— Ты куда на курок жмешь, боец? У тебя не пистолет, у тебя в руках пулемет, точнее, то, что исполняет роль пулемета. Это оружие, которое останавливает врага на дальних подступах. Как ты собираешься стрелять из него стоя? Ты не пастух, ты революционный боец. Ты должен выпустить очередь во врага, а не в белый свет. Из какого положения я учил тебя открывать огонь?
— Лежа, сеньор тененте, — потупясь, бормочет кряжистое дитя природы.
— А ты почему стоя стреляешь? — продолжаю наседать я.
Остальные с любопытством прислушиваются к нашему разговору. Как ни странно, эти полуграмотные крестьяне проявляют к учебе больше естественного интереса, чем мои морпехи.
— Дык я это, не успел лечь…
— Если ты не успел лечь, то прислони ствол к стене возле угла. Толку все равно будет больше. Лучше опоздать, но открыть эффективный огонь, чем со страху выпустить магазин в воздух и подпустить врага. Понял?
— Понял, сеньор тененте.
Боец подхватывает ствол и бежит на исходную за угол.
— Командир пулеметной группы!
— Здесь, сеньор тененте!
Я с удовлетворением вижу, как моя муштра приносит плоды. Капрал вытягивается «смирно».
— Отработать выход пулеметчиков на исходную. Через два часа — занятия по отработке акции. К этому времени пулеметчики должны падать как подкошенные и вести прицельный огонь, а вторые номера быстро менять магазин и прикрывать тыл. Заодно отработайте эвакуацию раненых. Разрешаю применять физическое воздействие. Выполняйте!
— Да, сеньор тененте!
Вскоре я уже слышу смачный шлепок по чьей-то физиономии. Революционные бойцы так и прыгают вокруг меня, выкатываются из-за колонн, перебегают от укрытия к укрытию, учатся прикрывать друг друга огнем, бросают в положенный набок мусорный бак гранаты с вытащенными запалами, волокут на спине раненых. Я хожу среди этой муравьиной беготни этаким средневековым сэнсэем. Меня продолжает поражать революционное рвение практически безоружного сброда с кашей из лозунгов в голове. Приходится признать, что мотивация у «Мангустов» — что надо. Вот что делают с человеком неясные обещания светлого будущего и кусок хлеба для голодающей семьи.
Лео заглядывает в подвал. Стоит в сторонке, наблюдая за тренировками. Чувствую его изумление. Бойцы косятся на него на бегу, подталкивают друг друга локтями, кивают на командира.
— Работать, работать, не отвлекаться! — покрикиваю я. — Стрелять с близкой дистанции, сближаться, сближаться как можно теснее с противником!
Ошеломляющий огонь в упор — наш единственный козырь. Стараюсь довести его до совершенства.
