– Значит, с утра выспишься.
– А ты?
– А я прогуляю! Могу я себе такое позволить, если уж ты приезжаешь и тут же сбегаешь?!
Перед домом сидел Николай Иванович. Спокойно курил. Около ног лежали два вещевых мешка – старые, выгоревшие и потертые до белизны. Набитые не то чтобы до отказа, но до заметной округлости.
– Ну что, боец, готов? С невестой попрощался?
– Иваныч, не туда твоя шутка пошла, – из дома вышел Олег. – Вернемся – тогда насчет прощания и поговорим.
– Не учи. Вернемся, куда мы денемся. Я такие вещи чувствую.
– А если ошибешься?
– Типун тебе на язык! – рассердился Иваныч. Сплюнул, начал выколачивать трубку о подошву кирзового сапога. – Если я в таких вещах ошибаться начну – знаешь, куда мне самому пора?
Олег не ответил – возился с замком. Лязгнул, положил ключ в карман. Подхватил прислоненное к косяку ружье. Ничего себе!
В охотничьем оружии Александр разбирался пока что не очень хорошо, но эту «железяку» оценить сумел. Потому что «Моссберг-500» можно, конечно, считать охотничьим ружьем: двенадцатый калибр, гладкий ствол, все как положено. А можно считать и боевым. По крайней мере, американская армия от него не отказывается. Именно от этой модели, со складным прикладом – в первую очередь.
– Любуешься? – Олег перехватил внимательный взгляд. – Вообще-то есть ружья и получше, это я тебе по секрету говорю. Но в нашем деле важно еще и что?
– Пшыхолохия, – проворчал Иваныч, раскуривая трубку и одновременно поднимая «сидор». С мундштуком в зубах разговаривать неудобно, но он старался. – Думаыш, они тебе шражу ждадутша? Вшпомны ноабр, – последнее слово получилось совсем невнятным, потому что трубка все-таки попыталась выскользнуть. Старик перехватил ее на лету. Без помощи рук – только зубы клацнули.
– Помню я, все помню. Только сейчас не один Сашка туда идет. Думал я карабины достать, но не получится. Лишние хлопоты, лишняя задержка – может кто-нибудь придраться. Сейчас с нарезным охотиться нельзя. Егерь, подтверди!
– Можно, – не согласился Александр. – Отстрел копытных опять разрешили. Но придраться могут, это точно. Недавно распоряжение пришло – усилить контроль за нарезным. «Левых» много появилось, особенно «эскаэсов».
– Это их на Кавказе раздавать начали, – Иваныч накинул на одно плечо лямки вещмешка и держал теперь трубку в руке. – А дальше – закон войны и рынка. Мужик здесь продает карабин, там за ту же цену покупает автомат. Прибыль в бою будет.
– Так вот о психологии, – Олег решил закончить свою мысль. – Есть ружья поточнее, есть и самозарядные, но вот на это, – он подтянул ремень и похлопал по стволу, – они по видику насмотрелись. А там оно бьет не хуже гаубицы. На то, чтобы сообразить, кино здесь или нет, лишние полсекунды надо.
– Посмотрим на твои секунды.
– Лучше бы не пришлось, – Олег поднял второй «сидор». – Ну что, охотнички, поехали.
Они закинули мешки в «УАЗ», сели сами. Хлопнули дверцами.
– Ты что, дом без охраны оставляешь? – поинтересовался Александр, разворачивая машину.
– Забор не снеси... Зачем нам сейчас охрана? Простой
человек его и не увидит, а остальным сейчас не до нас. И в любом случае они по форточкам не лазят. Самое ценное там – книги, но до них тоже добираться надо умеючи. Иначе никакая отмычка не поможет.
– Не боишься, что однажды умельцы найдутся? – спросил Иваныч. Старик разместился на заднем сидении, ворочался там, устраивался поудобнее сам и устраивал мешки. – Твоя железка не заряжена?
– Магазин полный, но патрон не дослан. Так что не бойся, не выстрелит. Положи так, чтобы в глаза не лезла, но мог сразу выхватить. Насчет умельцев – а что их бояться? Если человек может мой шкаф открыть, ему эти книги нужны разве что для коллекции. Только у него наверняка ума хватит не лезть.
– Если хватит, – проворчал Иваныч. – Сомневаюсь я в этом, особенно когда речь о нынешних идет. У них сила есть, а ума не нажили. Шурик прав, надо тебе было кого-нибудь в охране оставить.
– Кого? Всех, кого можно было, мы заняли, сам знаешь.
А молодежь с такими умелцами не справится. Как-нибудь обойдемся.
– Ну, гляди сам.
Выбраться из города оказалось не так просто. То ли вечерний «час пик» уже начался, то ли просто не повезло, но «УАЗ» застрял в двух автомобильных заторах-'пробках' подряд. Надышались выхлопами все, но Иванычу досталось больше, чем он мог выдержать. Пришлось отъехать в сторону от магистрали, останавливаться возле чахлого скверика и подождать, пока старый ведун вернет ужин матери-природе. Все попробовали отдышаться и пришли к выводу, что и воздух сегодня какой-то не тот.
– Олег, а как же тогда быть с курением? Почему Николаю Ивановичу табак нипочем, а бензин так сильно пробирает?
– Так ведь он не только табак курит. На запах внимание обратил?
– Вроде бы нормальный. Сладковатый только, но на «травку»
не похоже. Скорее на хорошие сигареты.
– Табак Иваныч сам себе выращивает. Сигарный сорт, кстати, да он еще и сам над ним поработал. Как – его спроси, только на ответ не надейся. Травы там тоже есть. Наши, местные, по лесу да по степи собранные. Какие и сколько их там – опять-таки только ведуны знают. Так что курево куреву рознь. В любом случае – большой химии и свинца там нет. И дым отечества нам сладок и приятен...
До нужного перекрестка добрались в сумерках. На обочине стоял тупомордый «ГАЗ-66» с зеленой будкой, а рядом вышагивала длинная фигура в серо-голубом камуфляже. Человек нервничал и не собирался этого скрывать – оранжевое сияние Александр различил задолго до того, как увидел его источник. Почему он не маскирует?... Потом сообразил – и машину, и того, кто около нее, видно обычным зрением. Значит, они не должны вызывать лишних подозрений у посторонних – и в первую очередь у тех, кто способен увидеть чувства других. Если черные вышлют дозор, то не из слепых – и в этом смысле тоже. Так пусть они увидят обычного человека – нервного, занятого своими делами.
Как ни болезненно это было для самолюбия, но Александр признался себе: за год мало чему научился. Как был салагой, так и остался. В одном опыт получил, в другом – хоть кол чеши.
– Не расстраивайся, Саша. Михаил действительно опытный
воин, но и у тебя свои преимущества.
– Спасибо, Олег... Только я даже не научился от тебя свои мысли прятать.
На заднем сидении что-то лязгнуло. Потом зашуршало.
– Иваныч, ты как там?
– Да вот, как Шурика услышал, так трубку выронил. Мне, старому, и то не всегда удается... Шурик, на то он и Глава, чтобы нас без рентгена видеть. Главное в его деле – не уметь больше всех. Главное – расставить всех умельцев с толком, по своим местам и в нужное время. Для этого человека надо чуять со всеми мыслями и потрохами. Тормози, приехали.
Долговязый Михаил всмотрелся в подъехавшую машину, вскинул приветственно руку, подбежал. Олег приоткрыл дверцу:
– У тебя все нормально, всех собрал? Новости есть? – долговязый мотнул головой. – Тогда поехали! Время!
Времени и в самом деле почти не оставалось. Машины мотало и било в чудовищной колее – разбитой колесами, подтаявшей, снова разбитой и после этого вновь замороженной. Никакая 'тойота' такой езды не выдержала бы. И наверняка не было в мире такого автомобиля, который смог бы пройти весеннюю русскую дорогу, не потеряв при этом скорости. По бездорожью – могли бы, а по этой колее – вряд ли. Стрелки часов двигались по ровному циферблату, им было проще. И поэтому они бежали гораздо быстрее. Подгоняли и обгоняли.
Наконец под очередным спуском затеплились огоньки знакомой деревни. Рыча и скрежеща, небольшая
