— Может, им самим от этого всего отдохнуть хочется?
— Отдохнуть? — учительница ловко перехватила нож, ударила черенком по щучьему черепу — раз, другой. Хвост задрожал, вяло махнул напоследок и замер. — От чего отдохнуть, Таня? От жизни? Если это наша жизнь — от нее не устанешь, просто будешь так жить. И не задумываться, почему именно так. Тебя ведь этому учат, правда?
Татьяна не ответила. Посмотрела еще раз на берег — Олег складывал спиннинг, что-то недовольно высказывая Илье. Тот кивал, соглашался, но глядел при этом не на собеседника. На дубовую рощицу, рыжевшую осенними листьями у дальнего поворота протоки. Не нравилось что-то Илье в этой роще — а может, просто чего-то он ждал от этих дубков.
Олег почувствовал взгляд, обернулся. Не торопясь, Шагнул к катеру, положил снасти на палубу. Пошел к костру, по пути сорвал пучок травы — руки вытереть.
— Ну и как у вас дела? Как картошка, как рыбка?
— Ненастоящее это все, — неожиданно для себя самой выпалила Татьяна.
— Ничего себе! — Глаза старика полезли под седую шевелюру. — Что тут ненастоящее? Картошку на рынке брали, щучка вот…
— Вы же знаете, что я не об этом!
— Знаю. А ты не злись, не злись. Или хотя бы учись свою злость прятать, — Олег неожиданно помрачнел, искоса посмотрел на Любу. — Так что у нас тут ненастоящее? И почему?
— Все это, — девушка кивнула на катер, потом в сторону котелка. — Весь этот пикник на берегу, отдых на природе. И вообще… все.
— Вообще-то все вокруг настоящее. Не веришь — засунь палец щуке в пасть, пощупай зубы. И природа настоящая, и пикник. Уха должна быть настоящая — если получится, конечно. Я вот давно так не отдыхал, честное слово. Очень давно. А что не только отдыхаем — это ты должна была еще раньше заметить. Для того и задание давал, да ты сама просмотрела все. Учись, привыкай, теперь у тебя все с изнанкой — вот и приучайся ее видеть. А пока — ладно уж, покажу. Пошли. Любовь Васильевна, одна управитесь?
— Справлюсь, — учительница пожала плечами. — Если что, еще два помощника есть.
— Тогда пошли, — повторил Олег и, не оглядываясь, зашагал к рощице.
Татьяна поплелась следом. Запоздало попробовала вглядеться в дубки верхним зрением — и ничего не поняла. Дубы как дубы, роща как роща. Единственное, что отличало это место от любого соседнего перелеска, — зыбкое зеленоватое марево у самой земли. Такое уже приходилось видеть, и не раз. Летом. Летом — а сейчас осень!
Додумать эту мысль не удалось. Из куста на опушке поднялся молодой парень в пятнистых штанах и жилете с множеством карманов, накинутом на голое тело. Весьма мускулистое тело, кстати. Олег молча кивнул, и паренек шагнул в сторону, пропуская пришедших. Жилет колыхнулся, и на загорелой груди Татьяна успела увидеть небольшую татуировку — скорпион с какими-то цифрами над спинкой. И ниже — короткая надпись, но вот разобрать ее не удалось.
Парень весело подмигнул и пошел следом. Где-то его Татьяна уже встречала, но вот где именно — хоть режь, не вспомнить. На катере его не было, это точно. — Ну вот и пришли, — Олег остановился, и задумавшаяся девушка чуть не уткнулась носом в плечо старика. — Дальше ходить незачем, и отсюда все видно. А мешать не будем.
Сначала Татьяна не различала ничего, кроме переливающейся тени дубовых ветвей на небольшой полянке. Попробовала присмотреться по-другому — голова закружилась от всплесков зеленого огня и желтых сполохов. Зажмурилась, потом снова открыла глаза. Наконец удалось разглядеть на дальней стороне поляны человека в стареньком джинсовом костюме. Даже узнала — он-то на катере был. Муж учительницы Любы. Виктор, кажется. Как причалили — подхватил сумку и пошел «за последними грибами», а с ним и еще четверо пассажиров. Интересно, а они где? Не видно. А смотреть верхним зрением Татьяна больше не хотела.
Виктор был занят отнюдь не грибами. Он стоял с закрытыми глазами, чуть приподняв руки, и дирижировал невидимым оркестром.
Осторожно, без резких взмахов. Тихо. Очень тихо. Бесшумно.
— Что он делает? — прошептала Татьяна Олегу в спину.
— Место лечит, — ответил тот чуть громче, но все-таки вполголоса. — Вон, посередине кострище видишь? А теперь вокруг посмотри.
Кострище она заметила только теперь. Приглядевшись, заметила и то, что было вокруг: какие-то серые линии, словно выгоревшие в прошлогодней листве… Выгоревшие?! Татьяна отшатнулась, снова налетела на плечо — на этот раз молодое и крепкое. Тут же вспомнила, где она видела этого парня — там же, где и сама чертила на земле такие же линии, складывающиеся в аккуратную, очень правильную фигуру.
— Узнала рисунок? — В голосе Олега не было ни насмешки, ни какого-нибудь интереса. — Только здесь не один человек был, а компания. Тоже, впрочем, любители приключений. Повеселились, похулиганили, а убирать нам. Праздник у них был, видите ли, день Дагона. Хорошо хоть без крови его отмечают, не так загадили все. Да и место спокойное, возле города хуже было бы.
— Вы и после меня так… лечили? — догадалась Татьяна.
— Не совсем так, но похоже. Ты по-другому набедокурила. Пожалуй, хуже, чем здесь. Эти-то своим делом были заняты, а ты все вокруг раздергала. Здесь просто — помочь немного, и лесок все сам затянет, еще до морозов. Только зола останется. Так что это и в самом деле отдых, ну и уборка между делом. По осени нужно такие мелкие помойки убирать, чтобы к зиме чисто было.
— А большие помойки есть? И где?
— Э-э, чего тебе захотелось! Бывают и большие, и такие, что вовсе не уберешь. Только там гулять незачем, и пикник рядом не устроишь. Там серьезная работа, но пока — тьфу-тьфу — давненько не видывали. А лучше вообще не давать гадить по-крупному, только не всегда получается.
— Как тогда, возле города?
— Как тогда, — хмуро кивнул Олег. — Там как раз такое, что век не уберешь.
— Олег Алексеевич, а все-таки: что тогда было? Вы обещали рассказать, и все время — в другой раз…
— И на этот раз не расскажу.
— Но почему?! Не вовремя? Или такой большой секрет?
— Не секрет, просто не хочется вспоминать. Да и не поймешь ты пока всего. Вот научишься всему, что нужно, тогда и расскажу… может быть. Или кто-нибудь другой расскажет. Знаешь что, — Олег поднял сухую веточку, повертел в руках, потом с хрустом переломил. — Подойди с этим к Илье. Попроси рассказать — он тоже все знает. А если будет ко мне отсылать — так ему и передай, что мне вспоминать не хочется. Ну все, посмотрела на настоящее? — Голос Олега неожиданно изменился. Словно и не было только что мрачного взгляда и тяжелого дыхания, не сходились седые брови. — Тогда пошли обратно. Наряд вне очереди я тебе не отменял, после обеда котелок помоешь. Гриша, закончите здесь — долго не бродите, уха остынет!
ГЛАВА 5
Мир грохотал, трещал и сотрясался. Время от времени он еще и кренился, и тогда в маленьком квадратном иллюминаторе показывались то лохматая грива близкого леса, то бетонные коробки города. Впрочем, Андрею было не до вида из окошка. Гораздо больше его занимали приборы и дрожащая на крохотном столике карта.
— Захожу на цель, — раздалось в наушниках сквозь треск и рокот. — Высота сто, до цели пятьсот… Четыреста пятьдесят… Четыреста…
Андрей плотнее прижал к горлу кожаные мешочки ларингофонов:
— Скорость чуть сбрось, быстро идешь. Курс?
— Двести семьдесят. Скорость сбрасываю до двадцати. До цели триста… Двести пятьдесят… Двести… Сто пятьдесят… Сто…
— Зависни! — выкрикнул Андрей. На экранчике одного из приборов заплясали цифры. Вертолет задрожал сильнее, и прибор словно испугался такой крупной дрожи. Цифры замерли. Но на каком значении, черт побери! За несколько секунд от робких одного-двух десятков они дошли почти до трех сотен. На карте появилась крупная точка с прыгающей надписью: «286». Таких точек было довольно много, но трехзначная надпись появилась впервые. До этого рекорд был шестьдесят три… — Дальше, самым малым! Ниже
