– Посмотри-ка, в каком году его признали недееспособным.
– Ради бога. Признан недееспособным, в результате медицинского обследования 15.04.2009…
– Погоди! – Роман приподнялся на стуле. – Это что, его сразу через десять дней после свадьбы душевно больным признали?
– М-да… – Парень растерянно посмотрел на экран. – Пятого оженился, а пятнадцатого признан недееспособным… Ловкий какой хлопец, везде поспел…
– Такую комиссию за десять дней не проводят, – сказал Роман, поглядев на экран. – Это даже я после академии знаю. Признать человека ненормальным – это серьезное дело. Там, кроме обследования, одной бумажной волокиты на несколько недель.
– А может, у него блат какой был? – предположил парень.
– Это зачем бы ему такой блат понадобился?
– Ну не знаю. – Парень пожал плечами. – Между прочим, тогда война шла. Вводили всеобщую воинскую. А он, чтоб откосить… Может, с этим как-то связано? Правда, все может быть проще – например, база глючит.
– А что, может база данных глючить? – спросил Роман.
Парень засмеялся.
– Спрашиваешь! Огромный, постоянно обновляющийся объем информации. Во время войны многие системы накрылись. А недавно муниципалы начали постепенный переход на новую файловую систему. Там сейчас багов – как звезд на небе. Хотя дело, может быть, и не в базе – чинуша какой-нибудь, когда информацию принтил, ну, печатал в смысле, рукой дрогнул и не ту цифру законопатил. Тоже вариант.
– А кто-то посторонний, специально, в базе может покопаться? – Роман поглядел на парня.
– Ну, справке о задержании из полицейской базы ты можешь верить вполне, – подумав, ответил компьютерщик. – База серьезно защищена и имеет систему периодической сверки с сепаратными копиями. Подделать ее – дело трудоемкое. Хотя я бы на твоем месте все же запросил подтверждение из колонии, где сидел твой покойник… А вот медицинская база и база поиска пропавших без вести такой защиты не имеют. В ней покопаться не так уж сложно. Ты слышал про скандал, когда одному деятелю отказали в приеме на работу в муниципалитете?
– Что-то читал такое… – ответил Роман. – Это когда он ввел в медицинские карты всех работников муниципалитета данные о том, что они страдают энурезом?
– Да. Уже после этого все заголосили о том, что нужно ужесточить защиту информации, но моя знакомая девчонка из технического отдела муниципалитета говорит, что и сейчас там дыр – как в рыболовной сети.
– Ну да… – Роман прищурил глаза. – Слушай, раз пошел такой пляс, пробей-ка до кучи, где и когда проводилось обследование этого молодца на дееспособность.
– Сейчас… Вот. Признан недееспособным… Номер социального страхования переведен в опекунском формате на жену. Обследование проводилось в 1-й городской больнице города Дубницы. Врачи, проводившие… Основания…
– М-да. Ну ладно, будем разбираться… Ты скинь мне все, что мы смотрели, в мой браслет, ладно?
– Держи так. – Парень протянул ему маленькую коробочку с монокристаллом. – Возвращать не нужно, казенный. Что-нибудь еще?
– Да пока все… Спасибо… Удачного тебе дежурства.
– Ara, ну давай. – Парень надел наушники, стукнул по клавишам, и на экране снова возникли хрюкомордые монстры.
– Итак, господа-детективы, резюмирую, что нам известно…
Бек говорил хорошо поставленным голосом, перемещаясь по комнате, и по этой причине напоминал Роману то ли шоумена, то ли проповедника американского разлива. Аудиторию его составляли Роман и Рагоза.
– …На момент задержания в 2004-м наш тип был мелким хлыщом, без работы и определенного места жительства. Из меркантильных соображений или просто от молодецкой удали он сотоварищи поперся грабить магазин, но поскольку сработал совершенно по-дилетантски, попался – и присел на четыре года на казенные харчи. После этого он либо забросил попытки сделать карьеру на криминальном поприще, либо просто поумнел и больше под всевидящее око полиции не попадался. Что?.. До сегодняшнего? Справедливо, Рагоза, не попадался до сегодняшнего дня, когда осчастливил нас своим трупом. Так или иначе, но у него один привод и одна отсидка. Это позволяет нам выяснить, где он был с сентября 2004-го по октябрь 2008-го. Но мы совершенно не знаем, где он был последующие десять лет, почему за ним бегали минимум четыре парня с автоматами, почему, наконец, у него в карманах нет никаких документов.
– Не забудем про эту темную историю с недееспособностью, – вставил Рагоза. – Согласно архивным данным, клиент в ритме вальса сошел с ума всего лишь через десять дней после свадьбы.
– Если бы ты лучше знал женщин, тебя бы это не удивляло, – пробурчал Бек. – Но, в общем, правильно, на этом нужно сделать упор. Сдается мне…
Роману пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы спрятать улыбку. Он уже знал, что Бек был женат два раза, оба раза неудачно, и с тех пор признавал, как он сам говорил, только «неофициальные отношения», так как, по его словам, сама система брака превращала практически любую милую женщину в сущую фурию и бабу-ягу. Слово «брак» пугало Бека больше, чем черта запах церковного ладана.
– …что вся эта история с женитьбой и нетрудоспособностью сплошная фикция, и кто-то покопался в архивной системе.
– А смысл? – спросил Рагоза. – Зачем им это было нужно?
– Знать бы для начала, кому это «им», – поморщился Бек. – Смысл… Дело здесь явно не в деньгах. Судя по справке о задержании, наш клиент был бездомным бродягой.
– А почему все сработано так топорно? – спросил Роман. – Я хочу сказать, почему те, кто копались в базе, если они там действительно копались… почему не подчистили все получше? Чтобы не вылезло при первой же проверке?
– А потому что не было надобности, – ответил Бек.
– В смысле?
– Ты про основной принцип дзюдо когда-нибудь слышал?
– Нет, – удивился Роман. – А при чем здесь ДЗЮДО?
– Достижение цели при минимально необходимом усилии, – продекламировал Бек. – Кто станет сверять данные на пропавшего бродягу в базах различных ведомств? Да еще после войны? Народу и так пропало как грязи… Кому-то нужно было объявить дядьку недееспособным и легализовать опекунство. Маленькая поправка, и все это делается, видимо, обратным порядком, в базе города Дубницы, в войну попавшего под массированный удар ракет НОАК. Все врачи, которые якобы проводили освидетельствование, погибли – прямое попадание в городскую больницу. Свидетелей нет, все легально. Если бы не труп, никто никогда даже не вздумал сверять даты.
– Это все хорошо. – Рагоза откинулся на спинку кресла. – Но упирается в два вопроса: «кто» и «зачем». Если у парня нет положения обществе, нет денег, нет особых талантов и умений, то что от него могло понадобиться?
– Обладал какой-то информацией? – предположил Роман.
– Ну конечно, – фыркнул Рагоза. – Наш бомж таскал в кармане чертежи новой атомной подводной лодки. Пирожки в них заворачивал…
– Я думаю, самый лучший способ это узнать, спросить у тех, кто покопался в базе, – спокойно сказал Бек. – А для этого их нужно всего лишь найти.
– Хм… – осторожно кашлянул Роман, привлекая внимание. – Мне кажется, мы забыли самое главное.
– А что у нас самое главное? – добродушно спросил Бек.
– Я думаю, то, что эксперт сказал. Покойный имел серьезные отличия от человека, а в медицинской карте об этом, между прочим, ничего не сказано.
– А вот это верно, – поддержал Рагоза. – Интересно, где наш Наволод этого нахватался? Возможно, с кем-то из неизвестных ночных контактировал?
– Это тебе Роман объяснит, – сказал Бек.
