– Дорогой Илья, любезная Ксения, – пропел Тихон. – Поздравьте меня! Нет, поздравьте всех нас! Мне удалось пробить невероятно удачную стартовую позицию! Наш болид будет стартовать, где бы вы думали? Оп-ля! Во второй волне!
– Класс! – чуть не подпрыгнула от радости Ксения и вдруг осеклась: – Постойте… А как… Ведь жеребьевки еще не было?
– Я же сказал, что сделаю все от меня зависящее для успеха нашего предприятия. – Тихон буквально цвел и пах от удовольствия. – Не бойтесь, жеребьевка покажет именно этот результат.
– Но как… – произнесла Ксения и улыбка на ее лице странным образом застыла. Илья промолчал, криво улыбаясь: он догадывался как и в общем был не против любого решения вопроса. Лишняя фора никогда не бывает лишней, если наплевать на тавтологию.
– Это моя маленькая тайна, – загадочно улыбнулся Тихон.
И, хитро подмигнув, удалился подпрыгивающей суетливой походкой – будто мчался на свидание с горячей красоткой.
– Где ты только нашел его? – спросила Ксения. – Я знаю, можешь не отвечать. Только с детства не терплю таких вот скользких типов.
– А вот, кстати, я до сих пор так ничего и не знаю про твое детство, – усмехнулся Илья. – Наверное, оно прошло среди запчастей и суровых механиков?
– Вовсе нет! – улыбнулась Ксения. – Детство как детство. Дом, школа, мечты о будущем. А потом все полетело кувырком. Родители нырнули по делам в сторону Столицы. И… не появились в точке выхода.
– Такое тоже бывает? – тихо спросил Илья.
– Да. Очень редко, но случается. Никто не знает почему. Одни считают это похищением. Только какие силы могут совершить такое похищение? Ведь не сами же Мэтры… Другие думают, что это… отбраковка.
– Чего?
– Избавление сообщества от ненужного генетического материала…
Лицо Ксении исказилось. Илье даже стало страшновато смотреть на нее, и он тихо произнес:
– Ну, какая же это отбраковка… Ведь ты уже появилась на свет. И если ты – ненужный материал, то пусть вся Галактика летит к черту… А знаешь, что я думаю?
Илье вдруг пришла в голову такая простая и ясная мысль, от которой даже перехватило дыхание.
– Я думаю, твои родители живы! – заявил Илья и, не давая Ксении произнести ни слова, продолжил: – Ты ведь была в Пустоте? А знаешь, откуда там берутся люди?…
Илья говорил долго, для убедительности размахивая руками и с надеждой глядя в глаза Ксении. Но встречал в ответ лишь грустную улыбку.
– Спасибо, Илюха, – серьезно сказала Ксения. – Ты настоящий друг. Я честно. Может, ты и прав. Но детство-то прошло. И если они не смогли выбраться из Пустоты и найти меня… Да и Машина молчит о них. Нет, я не питаю ложных иллюзий…
– Ты же знаешь, что такое – выбраться из Пустоты, если на твоей стороне нет мощной силы, – возразил Илья. – Да и Машина не особо жалует вниманием этот мусорный бак… Ой…
Илья замолчал, поняв, что может нарушить свои обязательства перед хранителем тайн Пустоты. Он не должен болтать лишнего, даже делясь со своей любимой. Впрочем, Ксения не обратила внимания на недомолвку друга.
– Спасибо тебе, – произнесла она. – Конечно, я всегда надеюсь, что они есть где-то в других, недоступных мне мирах… Но думать так и не пытаться их найти – очень тяжело. Иногда проще считать, что они погибли… Поэтому своими родителями я с детства привыкла считать анчей, у которых оказалась в тот злосчастный момент. Так уж получилось, что самый родной для меня человек – это Кланч…
Илья вспомнил легенду про гигантский лабораторный стол и подумал, что оговорка Ксении, может, и не так неверна. Кланч – человек. Только чуть-чуть иной человек…
Все-таки странные они были, эти Мэтры. Искали чего-то абсолютного, а пришли к банальному разнообразию рас, словно окончательно запутавшись и потеряв истинную цель своих поисков. А может, в этом и есть часть их непостижимого плана? Или история про катастрофу действительно верна, а цель просто оказалась забытой?
Илья знал, это не совсем так, но… Какая ему в конце концов разница – все равно его маленькая планета, которая совсем не планета, ей-богу, заслуживает того, чтобы считать себя центром Вселенной. Ведь на ней уместилось все, что раскидано здесь по целой Галактике. Нет, правда, многих хитрых и удобных приспособлений, вроде этих модуляторов. Но, может, оно и к лучшему?
…Ксения помчалась осматривать результаты работы техников. Те как раз заканчивали «прокачку» болида самозаявленной команды «Феррари», а точнее, ни о чем не подозревающей планеты, и хитрыми методами тестировали новые способности гигантского шара на маневренность и скорость.
Голографы и гравизахваты успешно создавали для землян иллюзию привычной жизни. Разве что некоторые животные на ее поверхности вели себя странновато: не вовремя кукарекали петухи, тоскливо выли собаки, киты норовили выползти на берег. Зато почему-то притихли разного рода экстремисты, отчего-то резко упало количество терактов и похищений людей. Видимо, непривычное перемещение планеты действовало на них столь же угнетающе.
Сюда, к месту старта, Землю привела Ксения.
…Они сидели в полупрозрачных ложементах на пилотажной площадке, там, где должно было бы находиться ядро планеты, а вокруг не было ни толщи горных пород, ни ржавого металла болида – был только пронзительно черный космос, Луна и узкий, ослепительный серп Солнца. Следуя указаниям навигатора, что тот выдавал гнусавым менторским тоном, Ксения сделала пару едва заметных жестов.
И вдруг Солнце сорвалось с привычного места, выскочило из-за неподвижной Луны – и принялось стремительно уменьшаться в размерах. Заметив реакцию Ильи, Ксения подозрительно прищурилась и снова быстро и уверенно повела рукой в поле управления.
И в то же время, внушая Илье непреодолимый ужас, Луна начала бешено вертеться. А по остальным углам невидимого куба уже крутились семь новых лун – фрикционов, придававших болиду способность к маневру и ускорению.
И тут же на них обрушилось что-то чудовищно огромное, мрачновато-пестрое и страшное. Если бы ложемент не держал его столь цепко, Илья бы упал от неожиданности. А так он всего лишь нервно дернулся и выдавил из себя:
– Что это?!
– Юпитер, – довольная произведенным впечатлением, произнесла Ксения. – Немного притормозили и проходим по касательной. Тебе ведь нравятся болиды-гиганты?
– Я от них просто писаюсь, – пробормотал Илья. И он был недалек от истины. – Ты бы это… Предупреждала хоть…
…А потом она передала управление ему. Осторожно, из рук в руки, словно драгоценное яйцо Фаберже. Хотя какое там яйцо – Илья не мог отделаться от мысли, что сейчас заставит кувыркаться целый мир – с горами, лесами и океанами, небоскребами и парящими в тонкой атмосфере самолетами, с бизнесменами, летящими первым классом, и попрошайками в подземных переходах. От этого становилось немного страшно – и невероятно здорово!
Естественно, руки его дрогнули – и все вокруг пошло кувырком под нудную укоризну навигатора, что отчитывал его за невнимательность и недостаточную сосредоточенность. Конечно, дело было не только в руках – управление осуществлялось мыслью. Но человеку необходимо подтверждение собственных мыслей – пусть даже через пульсацию сосудов на пальцах – иначе внезапные абстрактные человеческие фантазии могут привести к катастрофе. Хотя, насколько уже было известно Илье, серьезных катастроф на гонках гигантских болидов почти не случалось. Видимо, их хранили от этого хитроумные приборы Мэтров.
Правда, Кланч рассказал однажды невероятно длинную и запутанную историю про Большую Свалку у системы Лебедя. Морали этой басни Илья так и не понял, потеряв нить повествования еще на первых двух часах, но узнал, что у кого-то из гонщиков сорвался фрикцион, и болид принялся метаться среди конкурентов, как спущенный воздушный шарик, отчего гонка превратилась в совершеннейший хаос. С точки зрения землянина, живущего на стенке такого болида, это была катастрофа просто чудовищного масштаба. Однако же даже при этом обошлось без значительных жертв (по несколько занудным выводам Кланча – из-
