за высоконравственных качеств пилота, а по мнению Ильи – благодаря сверхнадежным технология Мэтров).
Но тогда Илья не думал ни о каких катастрофах. Пилоту вообще думать о таких вещах противопоказано. Как и думать в принципе. Его задача – стать одним целым с болидом и стремиться к финишу с максимальной скоростью по наиболее оптимальной траектории. И Илья расслабился, сливаясь с незримыми нитями управления, придавая планете ровный устойчивый курс. Он видел, как вокруг него по одним Мэтрам понятным орбитам носятся дико крутящиеся фрикционы. Трудно было поверить, что один из них – привычная с первых дней сознательной жизни Луна. (Кланч осмотрел ее и сказал, что она, как ни странно, в довольно сносном состоянии, правда, пыльная и нуждается в чистке. Илья еле уговорил педантичного анча собрать с ее поверхности свидетельства человеческих достижений – вымпелы, луноходы, посадочные модули… Все это свалили на время гонки в одном из ангаров стартовой поверхности. Только выгоревший на солнце звездно-полосатый флаг Армстронга Илья повесил у себя дома, на стенке за диваном – просто не смог отказать себе в этом удовольствии.)
А потом Илья осторожно вернул управление более опытной Ксении.
…Илья несся прочь с привычной солнечной орбиты, и вместе с ним улетало в неведомое человечество со всем своим нехитрым скарбом – историей, культурой, наукой и архитектурой, с любовью и ненавистью, с мечтами, надеждами и предубеждениями, что заставляли жить и однообразно вертеться этот хрупкий глупый шарик.
Впереди были серьезные испытания. Но никто на этой наивной и суетливой сфере не должен был знать правды…
На Кимли царило напряженное ожидание.
Сотни гигантских болидов повисли в отдалении, выстроенные судьями в правильные дуги, что нависали одна над другой, словно гигантская парадная лестница, создавая немыслимого вида перспективу.
Перед объявлением старта столичный наместник Кимли традиционно объявлял правила предстоящего состязания, обращаясь к собравшимся через Машину. Для тех, кто не был в состоянии воспринимать машинную информацию напрямую, над поверхностью голографы создавали красочные изображения.
Наместник, полный человек самого добродушного вида, словно мистер Пиквик из английского фильма, лучезарно улыбаясь, размеренно вещал:
– …в незапамятные времена зародилась эта славная традиция. И я очень счастлив, что произошло это именно на моей родной поверхности. Именно здесь, на Кимли, как мы знаем из исторических хроник, стартовала первая гонка. Конечно, скорости тогда были не те, и не были известны многие устройства и приемы, которыми пользуются теперь наши славные пилоты. Но дух здорового соперничества, соревнования и азарта зарождался именно тогда. Мы очень признательны достопочтенным анчам за то, что они привнесли в гонки технические новинки – ведь именно им в свое время пришло в голову использовать фрикционы. В свою очередь, выходцы с Кимли догадались об эффективности замены фрикционов на пит-стопах. И эту линию можно продолжать долго.
Но мы не будем останавливаться на технических деталях – любой болельщик владеет самыми глубокими знаниями в этих вопросах, ведь главное в Звездных гонках – это не болиды. Это даже не отважные пилоты.
Это зрители! Да, да, именно вы!
Насладиться пролетом бесстрашных рейсеров смогут многие из миров – контрольные сетки будут располагаться в добром десятке известных обитаемых миров. И завершится эта многодневная Звездная гонка не где-нибудь, а в финишном секторе у самой Столицы!
Желаю вам удачно поставить честно заработанные кредиты и максимально насладиться зрелищем.
А теперь я передам слово председателю Консилиума судей, который опишет подробности предстоящего грандиозного спортивного события…
Команда «Феррари» слушала эту речь в маленькой, но уютной квартирке Ильи посредством Ксениного видеобрелка.
Странно было наблюдать величественное зрелище готовых к старту болидов, когда на столе дымились чашки с чаем, чирикали за окном воробьи и ругались за стенкой соседи. Иллюзорное солнце играло на стенах зайчиками, и жизнь в округе шла своим чередом. Только стоящий на столе рядом с чайными чашками матовый, тускло светящийся цилиндр колбы напоминал о существовании невообразимо далеких миров.
…Еще утром Илья вышел прогуляться по городу. Он шел по улице, непроизвольно заглядывая в лица прохожих, будто ища в них недоумение, испуг и догадку.
Но ничего подобного. Люди были погружены в собственные проблемы и знать ничего не хотели о маневрах своего глобуса.
Илья зашел в магазин и купил кефира и какого-то энергетического напитка: ему надо быть в тонусе, когда планета рванет со старта. Заодно он подумал, что неплохо было бы заглянуть на работу – деньги подходили к концу. То, что хозяин мира должен еще и работать на кого-то из собственных пассажиров, несколько позабавило Илью.
Насущные и в буквальном смысле слова приземленные проблемы напомнили о себе еще раз: у подъезда Илью встретил сонного вида инспектор ГИБДД.
– Добрый! – пробурчал инспектор. – Скажите, это ваша обгоревшая, простите за выражение, машина мешает движению транспорта?
– Моя, – отозвался Илья. – Только кому она мешает? Я ж оттащил ее на обочину, пока не придумал, куда ее девать…
– Соседи жалуются, – пояснил инспектор. – Она весь вид портит…
– Это не запрещено правилами, что вид портит, – вяло возразил Илья. Его мысли были далеко от орбиты сферы, вид которой портил маленький разбитый автомобильчик.
– Вы ее все же уберите, – посоветовал инспектор. – Иначе вызову эвакуатор, будете за штрафстоянку платить.
– А сколько кредитов в день? – машинально спросил Илья.
– Не понял… – набычился инспектор.
– Ой, простите, – спохватился Илья. – Уберу, конечно…
Илья поднялся по грязной лестнице вдоль разрисованных мальчишками стен. Да, хороша у него капитанская каюта, нечего сказать!
…И теперь, когда он наблюдал за своим болидом со стороны, все произошедшее казалось ему просто удивительным сном.
Ведь Земля никак не могла выглядеть сверкающей красно-белой сферой с надписью «Marlboro» по экватору!
– Надо соблюдать традиции, – заявлял Макар. – Раз «Феррари» – значит, «Мальборо». В конце концов я, может, хочу сфотографироваться на фоне родной планеты. Так пусть она выглядит прилично!
– Это ты называешь прилично? – с отвращением в голосе говорил Виталик. – Это позор!
– Позор будет, если Консилиум судей узнает о паразитах на поверхности болида, – возражала Ксения. – Вот тогда-то разразится скандал, и нас снимут с гонок. И ваша сфера потеряет надежду на независимость…
– Погоди, – горячился Виталик, – ты это кого называешь паразитами? Людей?!
– Ну, не только, – спокойно отвечала Ксения. – У вас еще звери есть и рыбы. Про леса и гигантские лужи на окислившейся оболочке я вообще молчу…
Виталик задыхался от возмущения, но возразить толком было нечего. Обо всем об этом уже не раз было говорено.
– Главное – выиграть гонку, – твердил Илья. – А там – займемся экологией. Или нет – пусть ею занимаются специалисты. Я лучше себе куплю новую машину…
– Приземленный ты человек, – качал головой Макар. – Управляешь целой планетой, а о машине мечтаешь… Нонсенс!
– Какой есть, – качал головой Илья. – Планета-планетой, а машина машиной. Перед кем я буду хвастаться, что с первого раза в орбиту вписываюсь? Перед психиатрами?
– В этом Илья прав, – кивал Виталик, – нам лучше не трепаться о происходящем знакомым землянам.
