Царский выбор

говорят, и слушать надо, и что-то отвечать. А спать — какой толк? Все, что угодно, приснится, кроме тебя. — Они говорят, кто совсем не спит, долго не проживет. Только это и утешение. (Анна, сгорбившись, идет дальше.)Неужто я отсюда в ад попаду? Неужто мне там будет больнее, чем здесь?

Женский терем. Коридор, в который выходят покои Фимы.

Манка Харитонова, ползая на четвереньках, чертит на полу знаки чем-то похожим на кусок воска.

Спальня Фимы.

Фима спит. Настасья при свече бормочет молитвы. За дверью.

Манка чертит на дверных косяках, на пороге. Анна продолжает свое хождение.

Анна(про себя).Ты меня любишь, я знаю. Ты меня так же любишь, как я тебя люблю. Если бы не моя судьба злая, ты бы только на мне женился. (-) Только ты не женись на ком другом, ты подожди, пока я умру. Ведь я же все равно умру. (-) Хорошо, если там ничего нет. А если есть? Я ведь и там о тебе тосковать буду.

Манка шарит по полу перед покоями Фимы. Анна, минуя спящих на сундуках служанок, приближается к Манке.

Анна(шепотом).Кто здесь? Что ты тут делаешь?

Манка.А! Матушка-царевна! Я застежечку, застежечку с себя обронила. Агатовая застежечка, в золоте. Вечером наряды носили Евфимии Ивановне примерять, воротилась, а застежечки моей и нет. Всюду обшарила, сюда пришла поискать.

Говоря все это, Манка стоит перед Анной на коленях, прижимая к груди правую руку, а левой пытается оторвать застежку от своей одежды.

Анна.Врешь ты все. Ты тут ворожбой занималась. Ведь ты же Манка- вышивальщица? — Еще покойная царица говорила, что ты ведьма и надобно тебя прогнать.

Манка.Матушка-царевна! Не погуби! Какая же я ведьма? Я едва на кусок хлеба зарабатываю.

Пощади, матушка-царевна! У меня муж хворый совсем, дети малые! Я одна их кормлю! Погубишь меня — с голоду помрут.

Анна.А, у тебя муж, дети!

Манка(оторвав, наконец, застежку).Вот она, моя застежечка. Чуяла я, что здесь обронила.

В окно падает лунный свет. Застежка блестит на Ман-киной ладони.

Анна(злобно).Нет мне дела до твоего мужа и твоих детей. И до кого другого мне тоже дела нет. Нашла свою застежку — убирайся отсюда.

2. Утро

Покои Фимы.

Фима сидит перед туалетным столом, Настасья расчесывает ей волосы. Вокруг — служанки, боярыни и прочие.

Анфиса.Ах, ну кто еще так причешет, как Настасья Порфирьевна! Я бы к такой красоте и прикоснуться побоялась.

Настасья кладет на туалетный стол гребень с маленьким облачком волос и начинает заплетать Фиме косу. Анфиса вперяет в гребень хищный взор. Одна из служанок, перехватив взгляд Анфисы, усмехается и отворачивается.

Настасья, словно почувствовав их взгляды, зажимает косу в кулак, а другой рукой снимает волосы с гребня и прячет за пазуху.

Анфиса замечает на ковре упавший длинный волос и не сводит с него глаз.

Анфиса.Ах, ну какая же коса, отродясь такой не видывала.

Фима(раздраженно).А я ничуть не хуже видывала. Сколько угодно.

Настасья(вызывающе).А я и лучше видывала. У моей Грушеньки смолоду еще лучше была.

Старая боярыня(подобострастно).Грушенька — это Аграфена Никитишна, тетушка государыни? (Фима с Настасьей кивают.)Ох, она и сейчас куда как хороша.

Настасья.А лучше всех была моя барыня покойная, Фимина бабка.

Анфиса роняет ключи, наклоняется их поднять и, заслонившись рукавом, завладевает упавшим волосом, наматывая его на ключ.

Женский терем.

Манка Харитонова за работой в отдельной комнатке. Входит Анфиса. Протягивает Манке скрученный волосок.

Анфиса.Вот, еще волос. С трудом добыла. (Вынимает из-под полы сверток.)А вот сорочка ее ночная.

Манка.А что стирать отдала?

Анфиса.Другую, из новых. Я в ней сама две ночи поспала.

Манка.Хорошо, стало быть, грязная сделалась.

Анфиса.Пойду, а то меня хватятся.

Манка.Иди.

Анфиса уходит. Манка смотрит на волос, на рубашку, потом комкает их и швыряет в угол. Манка сидит, тяжело задумавшись.

Женский терем.

Анфиса сидит в окружении портных и скорняков. Скорняк демонстрирует ей собольи шкурки. Он растя-

гивает каждую шкурку с хлопком и приговаривает: «А?»

Анфиса одобрительно кивает.

В дверь заглядывает Манка Харитонова.

Манка(плачущим голосом).Анфиса Герминовна! У меня все иглы вышли. Которые обломались, которые покривились. Ты бы поговорила боярыне Годуновой, чтоб в город меня отпустила, новых купить. Кому другому доверить не могу, тут свой глаз нужен и к руке примерить надо.

Анфиса.Сходи к ней сама, Марьюшка, да объясни. Я ведь ее пуще огня боюсь. В твоем ремесле я не смыслю, еще что не так скажу. А ты сходи да объясни.

Манка.Так ты мне дозволяешь?

Анфиса утвердительно кивает, отмахивается от Манки и начинает неистово теребить собольи шкурки.

Женский терем.

Годунова с прислужницей проверяет счета. Служанка впускает Манку. Манка опускается на колени.

Годунова смотрит на Манку исподлобья.

Годунова(прислужнице).Сходи к Борису Иванычу, спроси, когда я могу ему счета показать. (Прислужница уходит. К Манке)Что случилось?