Царский выбор

что!

Нянька.Сестры твои о его здравии молятся, с колен не встают, а ты?.. Да как ты можешь? Он же твой брат!..

Анна(свистящим шепотом).Брат? Он мне — брат? А я ему кто? — Да ежели бы он во мне хоть на

копейку угрозу своему царству завидел, он меня колесовал бы, четвертовал бы! (Бьет себя по груди.)Да что у меня там — душа? У меня там месиво кровавое!

Нянька(со слезами).Тише, Аннушка, не сейчас! Он же болен! Сейчас грех на него сердиться!

Анна.А хоть бы и подох! Никому хуже не станет!

Нянька.Замолчи, замолчи! Еще накличешь! Кто же

тогда царствовать будет?

Произнося все эти слова, нянька силой укладывает Анну и с головой укрывает одеялом.

Анна(срывает одеяло).Ничего, отыщем, кому царствовать! (Злобно смеется.)Королевича Вольдемара из-за моря призовем! (Снова смеется.)

Нянька хватает свою бутыль, наливает в стакан и дает Анне.

Нянька.Пей!

Анна пьет. Нянька наливает еще стакан, потом еще один.

Анна постепенно хмелеет. Нянька стягивает с нее сапожки, снимает часть одежды и укладывает ее окончательно.

Анна(совсем опьяневшая).Князюшка мой ненаглядный! Ничего-то мне на свете не надо, только бы на красу твою любоваться, только бы уста твои сладкие целовать…

Женский терем.

Карлица Лизавета сидит в полутемном коридоре. К ней подходит Анфиса.

Анфиса.Ты Анну Михайловну видела? (Та кивает.)Что с ней такое? С ума что ли спятила?

Лизавета.Как тут не спятить? Ежели целый месяц не спать! Тут любой спятит.

Анфиса.Погоди-погоди! Кто целый месяц не спит? Царевна Анна?

Лизавета.Не спит, не спит. Целые ночи бродит. Сохнет царевна, сохнет.

Анфиса.Как сохнет? По ком сохнет?

Лизавета.По молодому князю Прозоровскому. Кто же этого не знает?

Анфиса стоит как в столбняке, потом бежит к себе, спешно надевает уличную одежду.

18. В Тайном приказе

Всеволожские, палачи, приказный Дьяк и писарь.

Дьяк.Иван Родионыч, надо тебе сознаваться. Ты сам видишь, я тебя пытать не хотел, я тебе даже слишком много времени дал. — Вот, в последний раз тебя прошу и последний срок тебе даю. У меня тут часов нет, но четверть часа я как-нибудь отмерю, и еще с полчетверти. А потом уже всё.

Дьяк поднимается со своего места и, хлопнув дверью, выходит в соседнее помещение. Там, привалившись к стене, скрестив руки на груди и вытянув перед собой ноги, сидит Кузьма Кузьмич.

Дворцовая передняя. — Большой зал в царских хоромах. Морозов восседает в кресле, все прочие стоят перед ним. Афанасий стоит поодаль и внимательно следит за Морозовым. Тот старается скрыть свое недовольство за подчеркнутой деловитостью.

Морозов(к Филиппу).И больше никого из соучастников своих она не назвала?

Филипп(с каменным лицом).Нет. Больше никого не назвала. Одного только назвала — Федьку Минкина.

Морозов.А кто он таков, Федька Минкин? Там же, в вашей слободе живет?

Филипп(с тем же выражением).Нет, не живет. Ни я, и никто другой ничего о нем не знаем, никогда не слышали.

Морозов(к Филиппу).Твои речи и твой сан, конечно, внушают доверие, но дело это такой великой важности, что придется и о тебе повыяснять, каков ты есть.

Пушкин.Да это сын покойного отца Матфия, протопопа из Успенского. Его тут все знают.

Морозов.А сколько тебе лет?

Филипп.Вчера двадцать пять сравнялось.

Тенишев.Борис Иваныч, он ведь никуда не денется! И его сто раз допросят, и всех, кто там был. Надо Всеволожских из приказа Тайного вызволять, мало ли что случиться может!

Первый князь(не без иронии).А как они оказались в Тайном приказе? Им перед государем ответ держать бы надо. И тебе, Борис Иваныч, их расспросить не мешало бы.

Морозов раздувает ноздри. Чистой приходит ему на помощь.

Чистой.На них доносы были из Касимова, прямо дождем сыпались. Мол, утаили, что девица и раньше была больна. Их туда и взяли, чтобы с одним из доносчиков лицом к лицу свести.

Морозов.А разве их до сих пор не вернули оттуда?

Пушкин.Нет, Борис Иваныч, нет!

Морозов.Так что же ты стоишь, князь Никита, и ты, князь? Бегите туда скорее и Назар Петровича возьмите! — Нет, впрочем, ты, Назар, останься. Надо этих двоих (кивает на Филиппа и служку)еще раз допросить, записать все. Ты их проводишь, куда надо.

Чистой уходит с Филиппом и служкой.

Пушкин, Тенишев и оба князя бросаются к выходу. Афанасий не двигается с места.

Пушкин(оборачиваясь).А ты с нами не идешь, Афанасий Петрович?

Афанасий.Я хочу просить у Бориса Ивановича дозволения переговорить с ним.

Морозов и Афанасий остаются вдвоем.

Морозов.Говори, только коротко. — Ты Всеволожским родня?

Афанасий.Жена моя Евдокии Никитишне сестра родная.

Морозов.Так это ты Афанасий Корионов?

Афанасий.Да.

Морозов.Что ты мне хочешь сказать?

Афанасий(очень спокойно, даже с кротостью).Я о ней хочу сказать, о Евфимии. (Морозов страшно напрягается.)Сам видишь, боярин, не судьба ей быть женою царской. Здесь ли ее испортили, или в Касимове, все равно это случилось. Даже если она выздоровеет сейчас, кто может поручиться, что потом опять не заболеет?

Морозов ошеломлен.

Афанасий(продолжает).А государь очень молод,

совсем еще дитя. Он станет к ней рваться, мало ли, что ему в голову придет…

Морозов.Так что ты сказать хочешь?

Афанасий.Отдай ее лучше домой, так всем лучше и спокойней будет.

Морозов.Ты что, хочешь ее забрать?