Италия! Не ты ль эдем земной!И не твоей ли Евой вдохновленный,Нам Рафаэль открыл предел иной!Не на груди ль прекрасной, упоенный,Скончался он! Недаром даже твойДа, твой язык, богами сотворенный,И он бессилен передать чертыДоступной лишь Канове[16] красоты!
XLVII
Хоть Англию клянет душа поэта,Ее люблю, — так молвил я в Кале,Люблю болтать с друзьями до рассвета,Люблю в журналах мир и на земле,Правительство люблю я (но не это),Люблю закон (но пусть лежит в столе),Люблю парламент и люблю я пренья,Но не люблю я преть до одуренья.
XLVIII
Люблю я уголь, но недорогой,Люблю налоги, только небольшие,Люблю бифштекс, и все равно какой,За кружкой пива я в своей стихии.Люблю (не в дождь) гулять часок-другой,У нас в году два месяца сухие.Клянусь регенту,[17] церкви, королю,Что даже их, как все и вся, люблю.
XLIX
Налог на нищих, долг национальный,Свой долг, реформу, оскудевший флот,Банкротов списки, вой и свист журнальныйИ без свободы множество свобод,Холодных женщин, климат наш печальныйГотов простить, готов забыть их гнетИ нашу славу чтить — одно лишь горе:От всех побед не выиграли б тори!
L
Но что ж Лаура? Уверяю вас,Мне, как и вам, читатель, надоелоОт темы отклоняться каждый раз.Вы рады ждать, но все ж не без предела,Вам досадил мой сбивчивый рассказ!До авторских симпатий нет вам дела,Вы требуете смысла наконец,И вот где в затруднении певец!
LI
Когда б легко писал я, как бы сталоЛегко меня читать! В обитель музЯ на Парнас взошел бы и немалоСкропал бы строф на современный вкус.Им публика тогда б рукоплескала,Герой их был бы перс или индус,Ориентальность я б, согласно правил,В сентиментальность Запада оправил.