Но cavalier servente — кто же он?Свет очертил границы этой роли.Он быть рабом сверхштатным обречен,Он вещь, он часть наряда, но не боле,И слово дамы для него — закон.Тут не ленись, для дел большое поле:Слугу, карету, лодку подзывай,Перчатки, веер, зонтик подавай!
XLI
Но пусть грешит Италия по моде!Прощаю все пленительной стране,Где солнце каждый день на небосводе,Где виноград не лепится к стене,Но пышно, буйно вьется на свободе,Как в мелодрамах, верных старине,Где в первом акте есть балет — и задникИзображает сельский виноградник.
XLII
Люблю в осенних сумерках верхомСкакать, не зная, где мой плащ дорожныйЗабыт или у грума под ремнем(Ведь в Англии погоды нет надежной!).Люблю я встретить на пути своемМедлительный, скрипучий, осторожный,Доверху полный сочных гроздий воз(У нас то был бы мусор иль навоз).
XLIII
Люблю я винноягодника-птицу,Люблю закат у моря, где восходНе в мути, не в тумане возгорится,Не мокрым глазом пьяницы блеснет,Но где заря, как юная царица,Взойдет, сияя, в синий небосвод,Где дню не нужен свет свечи заемный,Как там, где высь коптит наш Лондон темный.
XLIV
Люблю язык! Латыни гордый внук,Как нежен он в признаньях сладострастных!Как дышит в нем благоуханный юг!Как сладок звон его певучих гласных!Не то что наш, рожденный в царстве вьюгИ полный звуков тусклых и неясных,Такой язык, что, говоря на нем,Мы харкаем, свистим или плюем.
XLV
Люблю их женщин — всех, к чему таиться!Люблю крестьянок — бронзу смуглых щек,Глаза, откуда брызжет и струитсяЖивых лучей сияющий поток.Синьор люблю — как часто взор мне снится.Чей влажный блеск так нежен и глубок.Их сердце — на устах, душа — во взоре,Их солнце в нем, их небеса и море.