запнулся: его мысли о смерти отозвались быстро и пугающе.
- Боже мой. А что случилось?
- Боюсь, процессор сдох. Вентилятор последнее время плохо работал.
- Блядь, - выдохнул Глеб. - Я-то уж подумал…
Неловко: старую шутку про чайника, который звонит программисту, когда у того перегорела материнская плата, и приносит соболезнования по поводу смерти мамы, Глеб знал лет пять, не меньше. Никогда не предполагал, что сам попадется.
Бен расхохотался.
- Нет, это ты меня извини, я как-то не сообразил, как оно звучит…
- Слушай, - сказал Глеб, - мне бы с тобой поговорить. Подъехать к тебе можно?
- Давай, конечно. Я раньше двух не ложусь. Я тебе картинку отмылю, как ехать.
Через час Глеб уже поднимался по широкой лестнице. Старый дом в стиле модерн располагался в одном из посольских переулков Замоскворечья. Огромная металлическая дверь утопала в лепной нише, точно вход в бункер посреди гипсового сада. Открыл мальчик лет десяти.
- Вы к папе? - спросил он.
Вот уж не знал, что у Бена с Катей есть дети, подумал Глеб и кивнул, осматривая чистенькую прихожую.
- Проходите. Папы сейчас нет, но вы можете его подождать.
- Но я же с ним говорил час назад, - удивился Глеб.
- Папа ушел еще утром, - спокойно сказал мальчик. - Вы, наверное, с дядей Беном говорили.
Из глубины квартиры доносились звуки, будто кто-то поднял крышку рояля и пустил туда побегать мышь.
- Я думал, Бен и есть твой папа.
- Дядя Бен - муж тети Кати, - внес ясность мальчик. - Мой папа - Саша Казанцев. Я - Миша.
- Ааа, - протянул Глеб, окончательно запутавшись. Кругом слишком много людей. Каждый новый знакомый обрастал таким количеством близких и соседей, что достижение точки равновесия между мертвыми и живыми, видимо, возможно только в случае глобальной катастрофы.
- Тогда вам в его офис, - и мальчик ткнул пальцем в коридор направо. - Там дверь открыта, увидите.
Глеб пошел по коридору, дивясь необъятным размерам московских квартир. Похоже, никто из знакомых не живет как люди - все делят дом с другими, зачастую чужими: вероятно, потому что жилье в Москве дорого.
Впрочем, после Хрустального и сквота Луганова квартира Бена поражала чистотой и строгостью. Однотонный палас приглушал шаги, двери закрыты - только одна приотворена, и в большой гостиной Глеб разглядел девочку лет шести - она мучила позолоченную арфу. Наконец, Глеб достиг офиса.
Небольшая комната была до самого потолка уставлена самодельными фанерными шкафами. Провода торчали из раскрытых ящиков, в центре на большом столе стояло несколько распотрошенных компьютеров, вдоль стен - штуки четыре работающих. За одним сидела Катя Гусева и работала в 'Фотошопе'. Над ее монитором Глеб увидел распечатанную на принтере фотографию Шварцера с крупной подписью: 'А это что за говно?'
- А где Бен? - спросил Глеб.
- На кухне, - ответила Катя, - он сейчас занят. У него мама сгорела, он страдает.
- Ни фига я не страдаю. - Бен вошел в комнату. - А вот пока меня не было, эфэсбэшники не звонили?
- Нет, не звонили. - Катя повернулась к ним спиной.
- А что у тебя с ФСБ? - спросил Глеб. Десять лет назад при мысли о звонке из КГБ он покрылся бы холодным по?том. А сейчас - ничего, спокойно беседует. Демократия, одно слово. Теперь их можно не бояться.
- А, вроде был разговор, чтобы я им коды подобрал: сотовые переговоры ломать, - сказал Бен. - Я, правда, откажусь, скорее всего. Платят больно мало.
Да, подумал Глеб, раньше, чтобы отказаться работать с КГБ, нашлись бы причины повесомее.
- А что твоя мама? - спросил он.
- Все круто, - ответил Бен. - Маму завтра новую привезут. Просто, как два байта переслать. Я немного перебздел, когда все гикнулось. Потому что мой компьютер - мое второе я.
Он плюхнулся на стул и, сияя, рассказал историю: Андрей, еще в Екатеринбурге, заработался до глубокой ночи, и вдруг у него перед глазами прошла рябь, картинка на экране свернулась, оплыла, стекла куда-то вниз - и исчезла.
- Я думаю, - сказал Бен, - такое ощущение и называют словом 'психоделический'. Когда реальность - хоп! - и исчезает, даром что виртуальная.
- Ну, - сказал Глеб, - по-моему, психоделия - это про наркотики что-то.
- Наркотики - не круто, - сказал Бен. - Я их не юзаю, потому что виртуалка круче наркотиков. И креативней.
- А помнишь, Веня, - сказала Катя, не переставая что-то двигать в 'Фотошопе', - эту игрушку, которая изображение переворачивает? Как мы ее поставили Никитичу на пи-си?
Шутку Глеб знал: простенькая программка под DOS переворачивала картинку на мониторе. Если вставить программку в autoexec.bat, человек включал компьютер и получал перевернутое изображение. В те далекие времена, когда персоналки только появились в Москве, подобные шутки были очень популярны.
- Ага, - заулыбался Бен. - А Никитич пришел, посмотрел на монитор, матернулся и просто его перевернул. Я спрашиваю: 'Ты что делаешь?' - а он отвечает: 'Да вирус завелся какой-то, потом разберусь, сейчас работа срочная'. Вот выдержка у человека, да?
Катя засмеялась. Глядя на них Глеб подумал, что давно не видел такой слаженной пары. Ясно, что они прожили вместе много лет, но так и не потеряли способности смеяться шуткам друг друга - пусть и слышали их множество раз. Странно, но на людях они вели себя совсем иначе: Катя все больше молчала, а Бен только шикал на нее, словно стеснялся.
- А что это за мальчик мне открыл? - спросил Глеб.
- О, это сын Саши Казанского, - сказала Катя. - Они с Веней со школы дружили, да?
- Да, было круто, - согласился Бен. - Мы дружили всегда и лет пять назад расселили отсюда коммуналку и въехали - он со своей семьей, я с Катькой. Правда, мы через год разосрались и теперь сами живем, как в коммуналке.
И он радостно засмеялся, будто на свете нет ничего смешнее, чем расплеваться с лучшим другом.
- Я, - сказал Глеб, - вот о чем поговорить пришел. Ты помнишь, тот вечер, когда Снежану убили?
- Конечно, помню, - ответил Бен, и улыбка почти сбежала с его лица. - Мы все напились, потом танцевали, потом снова пили, а потом Снежану убили, и все кончилось.
- А ты не помнишь, выходил ли кто-нибудь из комнаты… ну, перед тем, как нашли труп.
- Нет, конечно, - ответил Бен. - Я же круто напился. А что?
- Ну, такое дело. - Глеб запнулся. - Я просто думаю, что это кто-то из наших.
- Ты гонишь! - восхитился Бен.
Глеб рассказал про нож, про иероглиф, написанный на стене и найденный в сканере, про канал #xpyctal, где таинственный het вызвал Снежану на лестницу.
- Круто, - сказал Бен, - это же детектив, да? Как 'The Colonel's Bequest'.
- Как что? - не понял Глеб
- Как квест сьерровский старый, - пояснил Бен. - Там тоже убийство, расследование… такая Агата Кристи. Ты что, не играл?
Из всех старых квестов Глеб играл только в четвертый 'King Quest', и то даже до ночи не добрался. Зато хорошо помнил, как много лет назад на семейной вечеринке мамин двоюродный брат, впервые показавший Глебу персональный компьютер, рассказывал ему: '…захожу я на кладбище, а там пусто, младенец только плачет. И я понимаю, что надо взять погремушку из могилы его матери. Я разрываю могилу…' - и тут Глеб увидел окаменевшую от ужаса бабушку, которая тоже слушала. Тогда он впервые понял, какое впечатление производит на людей реального мира столкновение с миром виртуальным.
- У меня где-то на сидюке была копия, - сказал Бен. - Надо тебе обязательно поиграть. Лучше поймешь, как преступников ищут.
Он развернулся к заваленному столу и начал рыться среди дискет и бумаг, пока не обрушил на пол груду радужных кругляшей. Глеб поднял один: компакт Алены Апиной.
- Ты это слушаешь? - поразился он.
- Я решил завязать с диско, - сказал Бен. - Я думаю, надо полюбить современную попсу.
- Современная попса - это что, техно? - Глеб подумал про Настю с Олегом.
- Нет, нет, техно - это музыка для интеллектуалов. Настоящая попса - это вот Апина, Салтыкова, Ветлицкая. В крайнем случае - Алена Свиридова.
- Мне нравится 'Бедная овечка', - сказала Катя.
- Да, это очень круто, - согласился Бен. - Я решил, надо быть ближе к народу. Там, где он, к несчастью, есть. А то что это я - застрял на семидесятых. Старье.
Глеб с радостью узнавания понял: на самом деле, Бену все равно, что слушать и как одеваться. Как и Глебу, Бену требовался только свой угол, компьютер и, может, несколько книг. Но стремление не выглядеть хрестоматийным матшкольным мальчиком заставляло его придумывать себе увлечения одно необычней другого. Глеб вспомнил, как Таня воспитывала у него музыкальный вкус. За годы совместной жизни ей даже удалось привить ему любовь к Тому Уэйтсу, Нику Кейву и Леонарду Коэну - хотя Глеб иногда думал, что прекрасно прожил бы на старых запасах Галича и Высоцкого.
- А кто у нас подозреваемые? - спросил Бен. - Нас с тобой исключаем как инициаторов расследования. Это только в 'Убийстве Роджера Экройда' рассказчик оказывается убийцей. В нормальном квесте так быть не может. Кто в остатке?
- Надо для начала понять, кто такой het, - сказал Глеб. - Ты не знаешь, с кем спала Снежана?
- Она, царство ей небесное, вообще была слаба на передок, - сказала Катя. - А при чем тут?
- Потому что на канале #xpyctal собирались ее любовники, - пояснил Глеб и понял, что сказал лишнее.
Катя повернулась на стуле и уставилась на Бена.
- Веня, - спросила она, - это правда? Почему ты мне не говорил?
- Собственно, Глеб имел в виду виртуальных любовников, - как-то неуверенно сказал Бен.
- Хули виртуальных, - разозлилась Катя. - вполне настоящих. Ебся бы себе потихоньку, зачем мне-то про этот канал сраный рассказывать!
- Бен, ты что, тоже на канале был? - спросил Глеб.
- Разумеется, был! - раздраженно сказала Катя. - Под
