ПАТРЫ, ГРЕЦИЯ
Хотя технически отнесенная к классу яхт, семидесяти метровая Джин Данжоу изначально была сконструирован как спасательное буксирное судно, поэтому она не имела той грации, что была у других яхт, стоявших на якоре в мерцающих водах Патры.
Однако, в отличии от своих соперников, Данжоу служила передвижным домом. Поэтому она перевозила два бронированных внедорожника, четыре мотоцикла BMW, два снегохода, шесть шлюпок, четырехместный вертолет, скубу,[11] декомпрессионную камеру,[12] бронированный мерседес S500 и две двенадцатиметровые канонерские лодки. Не включая огромное количество сложных средств коммуникации и наблюдения, предназначенных для поддержки деятельности Агентства во всем мире.
Самое сердце корабля, и место, где Диана проводила большую часть своего времени, было коммуникационная и контрольная комната, расположенная глубоко в бронированном корпусе Данжоу. Ее стул с высокой спинкой располагался в центре U-образного стола, с которого она могла наблюдать двадцать четыре часа в сутки за мониторами на стене, двумя мониторами на столе и принимать звонки через спутник со всех концов света.
У Дианы был высокий лоб, а глаза чуть меньше, чем ей хотелось бы. Наделенную прямым носом, высокими скулами и чувственными губами, ее, можно было считать очень красивой женщиной, если бы не присутствие определенной суровости.
— Повторите, — сказала она, когда что-то зашумело в ее телефоне. — Вас становится плохо слышно.
— У меня сообщение для мистера Нуо, — ответил Агент 47. -Скажите ему, что я обнаружил Марлу Нортон. И, хотя мне не удалось вытащить из нее какую-либо информацию, сейчас она пустилась в бега. Я поместил жучки в ее плащ и кошелек. Все-таки можно надеяться, что она выведет нас на «цепь питания[13]» и к человеку, имеющему ответы, которые мы ищем.
Диана взглянула на монитор справа. Мистер Нуо участвовал в собрании в Хьюстоне, где финансовый магнат Аристотель Торакис читал доклад.
— Я передам, — пообещала она. — Будьте осторожны.
— Хорошо, — ответил 47ой и убрал телефон в карман.
В этот же момент языки пламени добрались до горючего, спрятанного Марлой Нортон над гостиной, и лодка взорвалась.
Прогремел сильный взрыв, за которым последовал эффектный фейерверк, когда горящие щепки взлетели в серое небо и упали на поверхность озера. Дом миссис Бисли не пострадал, за исключением ее гераней, поврежденных падающими осколками.
Уключины скрипнули, когда наемный убийца начал грести. Звуки слились в резкий хор, и дождь мягко шелестел вокруг.
Глава 5
НЬЮ ЙОРК, ШТАТ НЬЮ ЙОРК
Номер площадью более шестисот пятидесяти квадратных метров и с видом на Центральный Парк, занимал весь шестнадцатый этаж Отеля «Франция». В приемном зале было огромное окно-витраж, а стены украшали картины ручной работы с изображением французской сельской местности. Все это было так знакомо Аристотелю Торакис, так как он и его семья проводили здесь рождественские праздники два года назад, когда цена пятнадцать тысяч долларов за ночь казалась разумной.
Но, даже имея в кармане заем на пятьсот миллионов евро от Puissance Treize, бизнесмен боролся за существование его торговой империи и пришел к выводу, что такие расходы являются потаканием слабостям. Особенно, когда довольно приличное жилье может стоить пять тысяч долларов за ночь.
Стоимость номера включала услуги очень хорошего английского дворецкого, который как раз стоял неподалеку, чтобы поприветствовать выходившего их лифта Торакиса. Волосы мужчины были ровно зачесаны назад, длинное лицо было деловито-услужливым, а безукоризненный костюм отлично сидел. Судя по тому, как он поприветствовал финансового магната, он был наделен отличной памятью — или хорошим набором данных.
— Добрый день, сэр. Рады видеть Вас снова, — ровно сказал он. — Меня зовут Брэдли. Мистер Дуэй попросил меня отвести Вас в зал заседания.
— Спасибо, — резко ответил Торакис. — Я знаю дорогу.
Официальный приемный зал вел в холл, проходящий мимо бара, затем богато украшенного обеденного зала и, наконец, выходил в огромный зал заседания позади. Узорные окна выходили на парк, рояль стоял рядом с маленькой танцплощадкой, и мебель была расставлена небольшими группами таким образом, чтобы можно было вести переговоры; одна из таких групп была занята парой аккуратно одетых телохранителей. Оба держали журналы, но глаза были прикованы к Торакису.
Дуэй сидел за прекрасной копией французского провинциального стола. Он говорил по телефону и кивнул, когда Торакис сел в один из незанятых стульев напротив него.
Грек не мог не заметить: француз позволил тому, что должно было быть обычным деловым разговором, растянулось на целых пять минут, пока телефонный разговор не был окончен. Посылал ли Дуэй ему послание? Пытался ли придать особое значение той сфере, которая была под его контролем? Да, решил грек.
— Какая дерзость с вашей стороны прийти сюда — жестко сказал Дуэй.
— Неужели? — гневно ответил Торакис. — Это забавно с вашей стороны! Вы и ваши люди сошли с ума? Я только что прибыл с совета директоров, где узнал, что вы и ваши идиоты отправили женщину убить Агента 47, и она провалила задание! Это привело к хорошо известной резне в Якиме, за которой последовал взрыв в Сиэтле, что завершилось огромным рядом несчастных новостей. Как вы смеете отчитывать меня по поводу того, что дерзко, а что нет! — сказал он, вставая и опираясь кулаками о стол.
Оба охранника Дуэй подскочили, но француз махнул им, чтобы они сели. Когда он заговорил, голос был спокойным.
— Попытка уничтожить Агента 47 провалилась, — подтвердил француз мягко. — Однако, я уверяю вас, данная ошибка будет исправлена. И я хочу, чтобы вы знали, что решение убить 47ого не было легким. Сравнительный анализ показал, что на его счету 3 явных процента убийств, утвержденные Агентством за последний финансовый год; это были самые сложные контракты, за которые бралась организация, и тем самым, устанавливают 37,2 процента валовой прибыли организации.
Это делает 47ого самым ценным сотрудником Агентства. Его смерть даст нам возможность бороться за высокодоходный рынок работ — те, что имеют сложность седьмого уровня, или выше. Это большие деньги. Так что смерть Агента 47 в наших общих интересах. Вы согласны?
Торакис не только был не согласен, он был поражен хладнокровной логикой мужчины, тогда как жизнь Аристотеля висела на волоске. Но поддавшись примирительному тону француза, финансовый магнат почувствовал, как его гнев спадает.
— Ладно, — сказал он, — я придерживаюсь вашего объяснения. И я приношу извинение, если мои суждения пошли в разрез с вашими. Но у меня есть серьезная причина для беспокойства. После покушения на жизнь 47ого, Агентство немедленно начнет искать утечку. Сейчас они заняты, руководя проверкой нижнего эшелона людей, но это только вопрос времени, и позже они начнут проверят высшее руководство.
Дуэй начал говорить что-то, но Торакис перебил его:
— Подождите. Есть еще кое-что. Было решено отправить Агента 47 за вашей наемной убийцей в надежде, что она приведет к человеку, который является предателем. И поэтому я здесь. Судя по краткому
