причине ее недолговечности – кто в вере, кто в чем другом, то против бесперспективности нашего общего будущего и искать-то ничего не надо, потому что оно нас просто не волнует. Точнее сказать, волнует, но не настолько, чтобы ломать из-за этого привычный распорядок дня, отлаженный образ жизни, отказываться от никогда неутихающего, а потому всегда злободневного противоборства с государственным и местным чиновничеством, схватка с которым требует от нас полной самоотдачи и громадного напряжения всех духовных и физических сил. Поэтому в нашей с вами жизни ничего не изменится. Как выращивали у себя на дачных грядках укроп с картошкой, так и будем выращивать, несмотря на происки колорадского жука, паршивые погодные условия и обещания каждого нового правительства обеспечить бурный рост сельского хозяйства; как колесили на «Жигулях» по ухабистым дорогам России, так и будем колесить, молча проклиная политику протекционизма отечественному автопроизводителю и чванство международных чиновников, в упор нежелающих видеть нас в своей Всемирной торговой организации; как ездили по обмену демократическим опытом в Северную Корею, так и будем ездить. Хотя не исключено, что вскоре Северная Корея переметнется к Южной. Ну ничего, у нас и без Северной Кореи будет с кем делиться опытом. Слава богу, есть еще Куба, Ирак, Ливия, Белоруссия... Как отключали в летний сезон на месяц горячую воду, так и будут отключать. Но разве могут эти мелкие неурядицы поколебать нашу веру в сложившийся порядок мироустройства! Прелесть нашей жизни как раз в том и состоит, что длительную полосу невезения рано или поздно сменяют лучезарные мгновения счастья. А много ли нам для этого надо? И если нам хотя бы на день раньше положенного срока подключат горячую воду, то считай – день этот прожит не зря. Единственное, что может омрачить такой светлый и радостный праздник, наполненный чувством высшего удовлетворения, так это закрадывающиеся в душу сомнения: «А навсегда ли? Не было ли это пробной топкой?»
Так вот, если вы не видите груды поверженных в борьбе с чиновничеством бездыханных тел, то это вовсе не означает, что между воюющими сторонами заключено перемирие. Как тонко подметил поэт, бросивший однажды в толпы враждующих армий фразу: «И вечный бой, покой нам только снится», – он уже тогда предвидел всю абсурдность и абсолютную невозможность полюбовного замирения сторон. Государство в лице своего законодательно-исполнительного шалмана для нас – враг, к тому же куда более коварный и изощренный, чем полчища доселе посягавших на нашу свободу и независимость татаро- польско-шведско-франко-немецких угнетателей. Само собой, в его отношении к нам я тоже не склонен усматривать особо нежную симпатию. И хотя эта баталия сопряжена с многочисленными жертвами и ведется уже не первое столетие, противоборствующие стороны, тем не менее, не питают друг к другу классового антагонизма, прекрасно понимая, что именно в таком противопоставлении взаимоисключающих интересов и заключена мистическая сущность России. При желании в этом противостоянии можно даже обнаружить кое-какие правила, бытовавшие еще во времена сражений доблестных и благородных рыцарей.
К числу таких правил я в первую очередь отношу особый характер ведения боевых действий, когда противники не ставят себе целью полностью истребить друг друга, или, иначе говоря, враждебность сторон затрагивает лишь общие, клановые интересы и не распространяется на личные, внеслужебные отношения, подобно тому, как не простирается дальше ведомства Госавтоинспекции гневная неприязнь чеченских боевиков, вызванная неуместными придирками личного состава блокпостов по части несвоевременной регистрации угнанных иномарок.
Главный предмет конфликта лежит в сфере налогового законодательства. Они нам говорят: «Неразумные! Мы ведь для вашей же пользы бесчинствуем. Неужели вы не понимаете, что если не будете платить налоги, мы не сможем обеспечить вам сносную жизнь?! В конце концов, есть же закон, право!..» Мы же им отвечаем: «От таких же и слышим! Только потому что мы не платим налоги, мы еще живы. Жизнь „по понятиям“ – выше жизни по закону, мораль – выше права!» А теперь попробуйте возразить мне – разве это не правильно почерпнутое нами следствие из их порядка налогообложения! Поэтому на каждый их закон у нас найдется свое следствие. И оно будет таким же многоплановым, как восторженный отклик слесаря- интеллигента Полесова на каверзный вопрос великого комбинатора: «Ваше политическое кредо?» – «Всегда!» Да, именно таков будет наш ответ презренному мытарю, – всегда!
И чтобы уж окончательно закрепить пройденный нами урок, я хочу обратиться к вам с контрольным заданием, и вы, как юные пионэры, – нет-нет, это не опечатка, это условный знак, с помощью которого я помечаю для себя данное место в тексте, дабы успеть обхватить чугунную батарею парового отопления, когда звуковая волна вашего единодушного отклика покатится по стране, без разбору сметая всех, кто не успел за что-нибудь надежно ухватиться, – так вот, и вы, как юные пионэры, не сомневаюсь, должным образом откликнитесь на мой к вам призыв: «Пионэры! К борьбе за дело уклонения от уплаты налогов – будьте готовы!» – «Всегда готовы!» У-ух! – только и пронеслась громогласная волна, обдав меня жаром вашего дыхания и едва не оторвав от батареи.
Защищая себя и свои семьи от порабощения властью, мы отстаиваем свое право на жизнь, данное нам то ли от Бога, то ли от кого другого, но уж точно – не от чиновника. Стратегия наших боевых действий носит сугубо оборонительный, партизанский характер: мы лишь защищаемся от наседающего неприятеля, не помышляя о контрнаступательных операциях. Из этого вытекает следующее: для нас эта война является народной, священной и отечественной, наше дело – правое, но мы не победим, поскольку к этому и не стремимся, а в силу того, что нам их не победить, хотя бы из-за лени, а им нас и подавно, просто по определению, – в этой долгой и кровопролитной войне не будет ни победителей, ни побежденных.
Выстроенная нами по всему пространству России глубоко эшелонированная оборона, помноженная на несгибаемый боевой дух и беспримерное мужество ее участников, помогает нам с честью отражать атаки противника и наносить ему ощутимый материальный урон. Но враг хитер и коварен. Его быстрая сметка и цепкая хватка порой вырывают из наших рядов наиболее ловких повстанцев-неплательщиков, героически сложивших свои буйные головы в кабинетах налоговых инспекторов. Но это еще не всё. Не желая довольствоваться малым, то есть тем, что нам не жалко отдать, а также признавая провал многих своих новогодних кампаний по ужесточению налогового бремени, противник перешел к тактике ведения боевых действий по принципу «выжженной земли», иначе говоря – к оздоровлению общества за счет частичного истребления наиболее сирого и слабого народонаселения, больше других подверженного фискальному воздействию. В отместку за недобор прямых налогов он расширил косвенные. И надо признать, что в этом деле он сильно преуспел. Чего стоят одни лишь акцизы на табачно-алкогольную продукцию! А нефтепродукты! А ведь есть еще и скрытые налоги, которым просто несть числа. Вот почему я не могу умолчать о таком неприметном противнике, как служба Государственного ветеринарного надзора.
Но вначале небольшая преамбула.
По причине незадавшейся риэлторской карьеры с автомобилем пришлось расстаться, и в деревню теперь мы добираемся на поезде. Пассажирский поезд Москва – Рыбинск – это целая минорная оратория российской действительности под неторопливый перестук монотонно солирующих вагонных колес в сопровождении осипшего хора бесправных пассажиров, безуспешно пытающихся докричаться до озабоченного предпринимательской деятельностью пронырливого проводника, и заунывного любительского оркестра народных инструментов Министерства путей сообщения под управлением такого же не вполне трезвого бригадира, как и сам проводник. Этот поезд являл собой живую легенду, чудом дошедшую до нас со времен Гражданской войны. Поскольку тусклое искусственное освещение рассматривалось в нем как непозволительная роскошь, его вырубали сразу же, как только проводник собирал у пассажиров билеты, и расстилка постелей проходила уже при естественном лунном освещении, если, конечно, такому ничтожному занятию благоволили звезды, и в рассеянном свете мелькавших за окном фонарных столбов, если, конечно, таковые попадались на нашем вселенском пути еще в рабочем состоянии. Поезд представлял собой железнодорожный винегрет: большая часть вагонов была прямого назначения – до Рыбинска, остальные вагоны были прицепные – до Сонково, Бежецка, Весьегонска. Эти прицепные вагоны состояли исключительно из общих и плацкартных. В чем заключалась функция проводника в плацкартном вагоне, – однозначно ответить я затрудняюсь. Во всяком случае, она уж точно не заключалась в том, чтобы кропотливо соизмерять число пассажиров с числом посадочных мест в вагоне, вот почему на предназначенных для размещения багажа третьих полках мирно располагались охотники, рыболовы, сборщики болотных ягод, аккуратно укладывая под головы снятые с натруженных ног сапоги, – а как иначе? не идти же в лес без сапог, ведь утром их просто могло и не быть! И когда приобретший на законных основаниях нижнюю полку пассажир просыпался вдруг среди ночи, разбуженный тяжелым духом, исходившим от натруженных конечностей сборщиков морошки, он с изумлением мог обнаружить у себя в
