— Для меня теперь тоже.
— Во всей этой истории есть какая-то непостижимая тайна, сказала Мэрилин, пододвигая пустые тарелки официанту, убиравшему со стола. — Ясно, что покушение на Парчеллинга не случайность, а заранее обдуманное преступление. За всем этим кто-то скрывается. Кто именно? Ну, это уже дело полицейских и всяких сыщиков. Но при чем здесь Катиль Револьс? Кому нужно, чтобы погиб ни в чем не повинный человек?
— Погоди-ка, — сказал Вуд, отодвигая в сторону фужер с недопитым вином, — кажется, я начинаю понимать, где тут собака зарыта. Ты говоришь, Триллинг настаивает на смертной казни?
— Категорически.
— А между тем не будь его злая воля, жизнь Револьса была бы спасена.
— Для этого Джону стоило бы только пальцем пошевелить, — сказала Мэрилин.
— Как же ты не поняла до сих пор! — воскликнул Вуд. — Триллинг просто ревнует тебя.
— Ревнует?
— Ну да! Ведь Катиль Револьс был в твоей группе, участвовал с тобой в съемках. А кроме того, ты так горячо ходатайствовала за него перед Триллингом. Для подозрительности Большого Хозяина этого, по- моему, более чем достаточно!
— Если это так, то какой же он негодяй!
— Негодяй, не спорю.
— Что же теперь делать? — с тоской сказала Мэрилин. — Вряд ли Триллинг отступит от того, что задумал.
— Будем бороться, — заявил Вуд, глядя на сцену, где шеренга девиц под оглушительные звуки барабана извивалась в стриптизе, подчиняясь ритму. — Триллинг могуществен, не спорю, но не всесилен же он, в конце концов?! Ведь что-то же осталось от наших демократических свобод?!
— Только тише, пожалуйста, — сказала Мэрилин, — на нас и так уже оглядываются.
— Я попробую что-нибудь сделать в своей газете, — перешел на шепот Вуд, украдкой оглянувшись. — К счастью, через четыре дня мой шеф отбывает в длительную командировку, а заместитель глуп, как сорок тысяч пней. Попробуем что-нибудь пробить! Представляешь, какая это будет пощечина Триллингу?
Рассчитавшись с официантом, Мэрилин и Мардон вышли из кафе. Их встретила сырая звездная ночь, напоенная запахами осени.
— Я провожу тебя, Мэри? — полувопросительно сказал Вуд.
— Нет, Марди, не надо. Мне хочется побыть одной. А вот, кстати, и такси.
Мэрилин свистнула, и такси остановилось.
— Звони мне почаще, — сказала Мэрилин, отворяя дверцу. — Я хочу быть в курсе. Прощай, Марди!
Дверца захлопнулась, и машина умчалась, прошуршав опавшими листьями.
Вуд вынул сигарету. Неожиданно из тени, отбрасываемой стеной дома, вынырнула невысокая широкоплечая фигура.
— Простите, — сказала фигура, — я хотел выяснить, о чем вы говорили в кафе, произнося слова «демократические свободы»? И почему при этом упоминалось имя Джона Триллинга?
— Вам-то что до этого? — подозрительно сказал Вуд.
— И все-таки я попросил бы вас ответить.
— А с кем, собственно, имею честь?..
Вместо ответа незнакомец отвернул лацкан пиджака. В тусклом свете электрического фонаря блеснул значок тайной полиции.
— Этого, надеюсь, вам достаточно? — осведомился незнакомец, делая шаг к Буду.
Мысль Мардона лихорадочно работала. «Может арестовать, — соображал он. — Серьезных улик никаких, но недели две продержат. И тогда сорвется вся защита Каталя Револьса. Триллинг убьет его. Надо бежать. Только бежать!» Приняв такое решение, Мардон внутренне подобрался.
— Вы арестованы, — властным голосом сказал неизвестный, — выньте руки из карманов!
Он вынул свисток, но не успел поднести его ко рту: Вуд сильным ударом в подбородок сбил шпика с ног и бросился бежать. Вот когда пригодились занятия боксом в клубе журналистов! Сзади раздались пронзительные свистки и крики. Топот чьих-то кованых сапог гулко отдавался в ночной тишине улицы. Казалось, улица тянется бесконечно. Бесконечно тянулись парадные домов и ворота дворов, наглухо запертые в соответствии с распоряжением мэра. Спрятаться было некуда. Мардон ночувствовал, что устает. Но попадаться полицейским ему теперь ни в коем случае нельзя было. Если вначале дело пахло в худшем случае двумя неделями ареста, но теперь, после того как Вуд сбил с ног полицейского и спасался бегством, ему грозили куда большие неприятности.
Показалась высокая чугунная решетка, оплетенная колючей проволокой. Раздумывать было некогда. Каким-то чудом Вуд перемахнул решетку, разорвав одежду и в кровь изранив лицо.
«Почему они не стреляют? — билась в голове однаединственная мысль. — Неужели боятся нарушить тишину?»
Как бы отвечая на его мысль, хлопнул выстрел, затем еще один. Полицейские, прислонившись вплотную к решетке, стреляли наугад: к счастью для Вуда, было новолуние. Лезть через колючую проволоку полицейские не решились.
Пока продолжались поиски сонного дворника, отворившего ворота, прошло несколько драгоценных минут. Вуд слышал торопливые голоса своих преследователей и скрип ворот в заржавленных петлях.
Куда спрятаться? В какое-нибудь парадное? Но тогда его неминуемо разыщут — это лишь вопрос времени. Постучаться к кому-нибудь? Но для этого тоже нужно время, а времени нет!
Мардон бежал по огромному захламленному двору, натыкаясь на кучи угля и просто грязи. Все окна были темны, кроме одного, которое также погасло при звуках выстрелов.
Вуд с разбега налетел на какое-то деревянное сооружение, больно ударившись. Мусорный ящик! Хорошо еще, что полный. Лихорадочно разгребая руками отбросы, Мардон забрался внутрь. И как раз вовремя: голоса полицейских слышались уже во дворе.
— Оцепить двор, — послышалась команда. — Поставить караул у ворот и решетки. Преступник здесь, и он никуда не уйдет. Приступайте к обыску!
— Может быть, сначала обыщем двер? — предложил один голос.
— Вряд ли он настолько глуп, чтобы остаться здесь. Впрочем, пошарь немного фонариком.
Мардон сидел в ящике съежившись, стараясь дышать как можно тише. Дело принимало серьезный оборот. Пока оставалось одно: выжидать.
Наконец голоса полицейских стихли. «Вероятно, разошлись по квартирам с обыском», — догадался Вуд. Но он не знал, остался ли во дворе кто-нибудь из полицейских, и поэтому не решался высунуть голову.
Так прошло несколько томительно долгих минут. Мардон задыхался от смрада разлагающихся отбросов. Голову неотступно сверлила мысль: когда полицейские обыщут квартиры и убедятся, что там никого нет, они станут прощупывать двор, и тогда все.
— Ну, где ты там запрятался, — послышался вдруг хриплый шепот. — Вылезай!
«Провокатор! — мелькнуло у Мардона. — Но к чему это им? Не проще ли было взять меня голыми руками?»
— Поживее, — снова раздался шепот, — у нас слишком мало Времени на церемонии! Да не бойся, шпиков пока нет!
Решившись, Мардон единым духом выскочил из ящика. Он очутился перед человеком, который дружелюбно похлопал его по плечу.
— Ты выбрал не слишком удобную постель, приятель, — сказал человек, приблизив лицо к Вуду. Мардон почувствовал густой винный перегар.
— Куда мне? — спросил он, схватив своего доброжелателя за холодную руку.
— За мной — и бегом! — ответил человек.
Они вбежали в подъезд и спустились в подвал по каменным ступеням. Здесь было сыро. Под ногами хлюпала вода. С потолка капало. Вуд натыкался в кромешной тьме на какие-то острые углы. Тяжелая капля упала Вуду на губу, и он облизнул ее. Капля пахла нефтью.
