Она отказалась брать деньги и ушла, еще раз предупредив, чтобы мы немедленно везли больную в стационар.
– Надо везти! – сказал Красницкий. В этой ситуации он соображал гораздо лучше меня. – Я поехал по больницам, а ты давай ей побольше пить.
Хлопнула дверь, простучали торопливые шаги по лестнице. И пошел отсчет времени – времени надежды. За окном взревел двигатель – Красницкий оседлал свой мотоцикл, через несколько секунд звук мотора стих.
...Однажды в зоопарке я видел умирающую тигрицу. Она лежала, прикрыв глаза, и время от времени вздрагивала. А тигр все это время облизывал ее, жалобно ревел и все метался по замкнутому кругу. Когда она умерла, он лег рядом и уже не вставал. Ему принесли лучшие куски мяса, но он не смотрел на них. Это была огромная плачущая гора. Что с ним стало потом, не знаю.
...Я держал Пат за руку, пальцы ее стали прозрачными, а проклятый румянец – все жарче. Он сжигал ее, как пламя пожара сжигает маленькое деревце. Я тормошил ее, заставлял пить теплую воду с лимонным соком, она вяло подчинялась, вода текла по подбородку...
Несколько раз я подходил к окну, проклиная Красницкого за то, что он так долго ищет больницу.
Почему я вовремя не расписался с ней, подленько осторожничал, почему не позаботился, чтобы она приняла наше гражданство? Ведь Пат все бросила ради меня! Я мог корить себя сколько угодно. Для этого всегда предостаточно времени. Но Пат ждать не могла. Как по-дурацки устроена жизнь, в которой деньги нужней воздуха.
И даже небо – черствое над головой.
И от денег не пузырятся штаны...
Наконец он приехал. Я услышал, я почувствовал это. Красницкий, запыхавшись, ворвался, – бежал по лестнице.
– Вот! – показал он мне адрес на бумаге. – Андриан Петрович... Надо сразу заплатить минимум шестьсот пятьдесят баксов. В других клиниках первый взнос – не меньше тысячи, или предоставить доказательства платежеспособности. А у тебя сейчас, сам понимаешь.
– Откуда я их возьму! – Я схватился за голову.
– У меня больше нет, – виновато сказал Красницкий. – Я тебе НЗ отдал.
– Спасибо тебе, Толя! Ты побудешь с ней?
– Какой разговор...
Я достал из тайника пистолет и сунул его в карман. Пат молча следила за мной, потом прикрыла воспаленные глаза.
Я не знал, зачем схватил пистолет. Потому что в самые трудные минуты всегда предпочитал быть с оружием? Может, оно помогает скрыть слабость? Пистолет оттягивал карман, напоминая о своей тупой силе. Он выручал не раз, когда надо было постоять за себя или пугнуть неоперившихся шакалят. Теперь он призывал меня смелей решать мои финансовые проблемы. Через квартал – сберкасса, дальше – филиал банка «Евразия», еще дальше – два обменных пункта. Криминальные деньги не станут еще более криминальными, если я их отниму на благие цели. Господь бог простит. Шапку на глаза, шарф на подбородок. Лучше всего брать обменные пункты. Охрану на пол, пару выстрелов вверх для острастки. Деньги в полиэтиленовый пакет... Я готов ограбить даже старушку. Процентщицу...
На улице я остро почувствовал себя загнанным волком. Я не мог больше видеть пылающего румянца Пат, ее виноватые глаза, когда она ненадолго приходила в себя. Ее неизъяснимая вина передо мной...
...Судьба дала мне еще один шанс. Буквально в десяти шагах, в ближайший дворик въехал и остановился зеленый «Мерседес». А за рулем сидел не кто иной, как Степка Гладиатор, бандитствующий верзила из охранной команды «Евразии». Как-то мы с бойцами физзащиты хорошо проучили его и рыжего Леху. Они решили обложить нашу фирму, не зная, что она подставная – специально создана налоговой полицией. Давно ли это было?..
Он не успел вылезти из машины, а я уже стоял рядом, готовый обрушить на его голову самую немыслимую информацию. Степка глянул на меня волкодавом. Конечно, не узнал. Он заметно похудел, и его лопатообразный подбородок стал еще длиннее. Я не дал ему открыть рот.
– Здорово, Гладиатор! Я от Бастилина! – (Бастилин был шефом безопасности «Евразии».) – У тебя «пушка» с собой?
– Так он же запретил таскать с собой! – машинально ответил Степка.
– Молодец, хороший мальчик. Возьмешь сейчас мою...
– А на кой хрен она мне? И кто ты? Я тебя что-то не знаю, – очнулся Гладиатор.
– Не перебивай. Не знаешь, потому что я в контрразведке у Бастилина. Если б не ситуация, и не узнал бы... Слушай тщательно. На нашего верховного шефа, Вячеслава Викторовича, сейчас крупно наехали менты из РУБОПа. Прямо сейчас. А тут крупная партия свежего порошка обломилась. Надо срочно вывезти. Там уже Джоник наготове. Он знает, куда...
– Какой Джоник?
– Веракса, не знаешь, что ли?
– Я должен позвонить Бастилину. – Гладиатор полез в салон за сотовым телефоном.
– Сдурел, что ли? Хочешь операцию завалить? Всё на прослушке.
– Тогда я сам к нему поеду!
– Гладиатор, ты с понятием или нет? Это надо делать быстрым бегом, как говорит наш шеф.
– Ты хоть бы назвался, браток, кто такой?
– Винчестер! Слышал? Садись в машину.
– Винчестер?..
Он подчинился. В салоне я протянул ему пистолет. Степка взял его с отвращением, как комок грязи.
– В залог дашь мне тысячу баксов.
– Еще чего!
– Может, ты расписку взамен мне предложишь: «Взял у Винчестера на правое дело, верну потом»?
– У меня только пятьсот есть.
– Давай пятьсот.
– А чего там – война будет? Зачем «пушка»?
– На тот случай, если какие-нибудь неоприходованные «лаврушники» объявятся. Ментов не будет. Это на Балакиревском переулке по Бакунинской улице. Проедешь мимо бетонного забора – и увидишь.
– Так там же прокуратура Москвы! – неприятно изумился Гладиатор.
– Правильно. Самое безопасное место для «стрелки».
Я пересчитал деньги и пожелал удачи.
– Смотри, браток, если подставишь меня, я тебя и через сто лет найду.
– Поторопись... Я тебя сам найду.
Я бежал обратной дорогой, дворами. Степка-Гладиатор мчался на своем зеленом «мерсе» на «бандитское дело», предвкушая, какая потом награда обломится ему от шефа. У каждого была своя цель. И если бы я не встретил Степку, пошел бы на валютную кассу. Или заставил бы главврача – с пистолетом у горла – взять Пат в больницу.
– Поехали! – с порога крикнул я, потрясая деньгами. – Правда, только пятьсот.
Красницкий так вымотался, что даже не удивился, поинтересовался только, кого я грохнул.
– Приятель попался по дороге. Он не смог мне отказать.
Я снова чувствовал себя мужчиной.
– Пат, я отвезу тебя в больницу.
Она чуть кивнула. Я бросился ее переодевать, надел куртку, прихватил одеяло, на руках отнес в машину.
Она приободрилась и даже нашла силы прошептать:
– А потом мы поженимся, правда?
– Конечно, моя любимая.
Я осторожно поцеловал ее в потрескавшиеся до крови губы, она ответила легким движением.
Мы сразу прошли к главврачу – плотному крепышу с крепкими волосатыми руками. На вид ему было лет пятьдесят.
