выехал подтянутый улан:
– Тпру, стойте!
Облако пыли накрыло его, он чихнул, остальные приподняли пики. Командир достал какой-то листок, взгляд прошелся по путникам. Бумага исчезла за пазухой, уланы опустили оружие.
– Кто такие? Куда торопитесь?
– Булочники мы, – представился Дик. – А спешим на ярмарку, договориться о поставке муки. У нас неурожай случился.
– Ага… За мукой-то в Вагр едете?
– Нет, мил человек, в Курд, – ответил капитан, глядя на улана кристально честными глазами.
– Ну-ну. А по пути мастеровых не встретили: трое мужчин, один с чубом длинным?
– Кузнеца видели, двух монахов, – начал перечислять Дик. – Крестьяне за дровами шли, мельника встретили, а мастеровых – нет, не видели.
– Понятно… Жена у тебя красивая, небось пироги вкусные печет? Правда, голубушка?
Калита нехотя кивнул. Дик подъехал ближе и зашептал на ухо командиру:
– Немая она у меня, с детства.
– Как тебе повезло, – так же тихо сказал улан и уже громче продолжал: – Проезжайте, люди добрые, счастливого пути!
Уланы освободили дорогу, кони припустили рысью.
– Видели? Этот урод мне подмигнул! – возмутился Калита. Дик зафыркал в ответ.
– Радоваться должен, – сказал Шаман. – Ловят-то в основном тебя! Вот только как так быстро узнали?
По пути встретился еще один отряд. Дик бесподобно изображал простоватого булочника, и препятствий военные не чинили. Шаман на всякий случай поддерживал
За городскими стенами чувствовалась цивилизация. Мостовую из плотно подогнанной брусчатки освещали фонари с бачками для керосина, многие горожане лихо рассекали на конструкциях, напоминающих велосипед, только без педалей. Ездоки отталкивались ногами, колеса дробно стучали по камням. В одном месте Шаман заметил провода, тянущиеся меж двух больших зданий. На правом висела вывеска «Люмашек и K°», на левом – «Вагрская мануфактура». Из толстой трубы тянулась струйка дыма, высокий забор препятствовал любопытным взглядам.
Друзья миновали окраину. Калита первым заметил корчму. Кони делили двор с велосипедами, у стены на лавке лежали несколько усталых граждан, а дверь заведения подпирал лысый верзила. Мужчины спешились, Калита подошел к вышибале:
– Посторонись, любезный.
– Мест нет, – процедил верзила, сплюнув под ноги.
– Уважаемый, нам бы покушать да поспать, – подключился Шаман. – Заплатим щедро.
– Ты плохо слышишь, недомерок? Занято все, ищите другую корчму, – сказал вышибала, загородив проход.
Маг почувствовал, как щеки заливает краска. Горячая кровь молоточками застучала в голове, волна гнева смыла остатки вежливости. Шаман ненавидел этот тип людей. Здоровья много, ума мало, а чувствуют себя хозяевами жизни, для них главное – сила. Рука мага скользнула вперед, пальцы крепко сжали бугорок меж ног верзилы. Тот сразу сдулся, изо рта вылетел сдавленный писк.
– Вот что, дядя, – сказал Шаман. – Мы шутить не любим. Будь добр, найди местечко трем голодным мастеровым, не то ужин начнем с тебя.
Калита красноречиво облизнулся, Дик похлопал себя по животу. Вышибала часто закивал, Шаман отпустил его небогатое хозяйство. Тот ощупал пах, не надеясь уже обнаружить свою гордость в целости. Место в корчме нашлось быстро.
– Скрытая миссия, высовываться не будем, а? – подначил Калита, уже сидя за освобожденным столиком.
– Бесят меня такие, – признался Шаман. – Важный, как хрен бумажный. Вот и проучил немного.
– Повезло лысому, что маг у нас добрый, – хмыкнул Дик. – Другой бы с корнем все выдрал.
– Да ладно вам, – сказал Шаман. – Эй, хозяин, обслужи нас!
Вышибала не соврал: корчма переживала наплыв клиентов. Люди в одинаковых робах со значками в виде шестеренок оккупировали три стола. За соседними праздновали что- то мастеровые, в отдельных кабинках сидели господа побогаче, по залу сновали взмыленные официанты. Причину такой заполненности Шаман понял, как только хозяин принес первые блюда.
Кормили тут по-кавказски вкусно. В наваристом хаше стояла ложка, жаренное на углях мясо таяло во рту, а теплый лаваш исчезал кусок за куском, словно по волшебству. Из выпивки официант предложил светлое пиво и крепкий джин. Калита раскраснелся, Дик порывался что- нибудь спеть, но Шаман осаживал. Вышибала подозрительно часто поглядывал на них из дверей. Маг понял, что тот ждет малейшего повода, чтобы кликнуть стражу. Хам неблагодарный. Нужно укладываться спать, пока чего не случилось. Справа раздался какой-то гул, Шаман обернулся на звук.
Двое изрядно пьяных техников в робах что-то громко обсуждали, товарищи им поддакивали.
– Вот вчера привозят
– Да что они понимают?! Сидят у себя в горах, колчедан от боксита отличить не могут, а еще рудознатцами зовутся! Шахтеры недоделанные!
Мастеровые перестали пить, кружки глухо стукнули об стол. Поднялся толстый забойщик, глаза пробуравили техников.
– Чего разлаялись, сявки? Мелете, о чем не знаете! Кто из вас хоть однажды на выработке был, штольни долбил? Я три раза под обвалы в устье попадал, самородное серебро находил под тридцать драдов,[2] по виду определю, сколько металла руда содержит! Ваше дело плавить, а не языками базлать!
– А ты нам рот не затыкай! Правда уши крутит? Бракодел!
– Чего?!
Толстяк одним прыжком преодолел расстояние между столами. Кулак смачно врезался в челюсть обидчика, своротив ее набок. Техник слетел со скамьи в полной тишине, которая тут же взорвалась оглушительными криками:
– Бей мастеровых!
– Мочи техников!
Вышибалу как ветром сдуло. Захлопали дверцы кабинок, ограждая богачей от разгула работяг. Техники бросились вперед. Загремели опрокидываемые столы, с грохотом разбился первый стул. Шлепки ударов перемежались пьяными выкриками и угрозами. Драка заполняла корчму.
– Уходим, – сказал Шаман.
Калита с Диком поднялись. Тут из толпы вылетел техник с
