— Собирайтесь. Быстренько. Спустимся на грузовом лифте. В вестибюле сидит Брукс. Ну тот рыжий соглядатай…
16. КАТАСТРОФА
В отсутствие Грега и Мартина комната их, казалось, пришла в полное запустение. Потемнели потолки и стены. Кое-где по углам появились потеки, нитями повисла паутина. Так выглядит обычно жилье, которое хозяева считают чем-то временным. Даже запах в нем не отдает домовитостью, пахнет будто на вокзале, где часто меняются люди и их жизнь не успевает отложить свойственного им отпечатка на помещение — делает приютом для всех и ненадолго. Принявшийся было за генеральную уборку Мартин вдруг охладел, смел паутину, вытер пыль, остальное отложил до возвращения друзей.
Негр сидел за столом, на голове белел бинт, правый глаз заплыл, наискось рассеченная верхняя губа вспухла. Он перебирал фасоль. Из горки бобов в одну тарелку откладывал цветную, в другую — белую.
Прошло более суток, как они вернулись из экспедиции. Сегодня должны прилететь Эдерс и Уваров.
Дверь распахнулась внезапно. Мартин вздрогнул — он не слышал шагов по коридору.
Чему-то улыбаясь, посвистывая, вошел Грег. Остановился на пороге, упер руки в бока, склонив голову набок, спросил, прищурившись:
— Кто это вас так изукрасил? Не посетили ли боксерский клуб, чтобы заработать десятку, изображая на ринге спарринг-партнера для какого-нибудь профессионала-зазнайки?
— Профессиональный бокс я вообще презираю. Это не спорт, а варварский мордобой. А пострадал, если хотите, по идейным соображениям — блюстители порядка отделали.
— Это за что же? — вскипел Грег.
— Шел с покупками и присоединился к колонне демонстрантов с плакатами: «Нет — ракетам! Да — миру и рабочим местам!», «Долой ядерное оружие!» Манифестацию, кстати, как узнал, официально разрешили. Народу, — он закатил глаза, — пруд пруди. Но какие-то молодчики, то ли неофашисты, то ли расисты спровоцировали беспорядки: забрались на крыши и стали швырять в полицейских камни и бутылки. Тем того и надо — получили повод придраться — бросились разгонять людей. Какую-то девушку сбили с ног, порвали платье. Я взвалил ее на плечи и попытался оттащить на тротуар, там аптека рядом. Накинулись на меня с криками: белую женщину вознамерился пощупать, свинья черномордая. Ну и, — он дотронулся до бинта, — слава богу, в кутузку не замели, у них просто места в машине не нашлось, натолкали полным- полно.
— Вот сволочи! — Грег сплюнул. — Негодяи. К врачу ходили?
— Зачем, — негр отмахнулся, — так заживет, что зря деньги тратить.
Грег неожиданно улыбнулся и сказал шутливо:
— Значит, теперь, в отместку и в знак пассивного протеста, создаете расовую проблему среди растений, — кивнул на фасоль, — тогда напишите на этой тарелке, — ткнул пальцем в ту, где лежала чистая, — только для белых. — Он швырнул на диван спортивную сумку.
— Эти пойдут на суп. — Мартин взглядом указал на цветные, — а из тех, — перевел взгляд на белые, — к приезду ребят приготовлю гарнир к рыбе под кетчупом, с чесноком, укропом и перцем. Как у вас дела? — поднял глаза на Фрэнка.
— Чудесно! — Грег положил на стол пачку газет. — Полностью рассчитался с Майком. Гангстер- промышленник являл саму любезность и, как мне показалось по голосу, несказанно удивился моему присутствию тут, даже не пытался этого скрыть. Значит, был уверен: я где-то далеко-далеко. Но у меня создалось впечатление — это его не особенно огорчило, скорее наоборот обрадовало. Видно, доклад соглядатая удовлетворил любопытство, и он доволен. Почему? — Пожал плечами.
— Вы заходили к нему?
— Ну нет, — усмехнулся Грег. — Пусть витает в неведении о моем нынешнем облике — ему это знать необязательно. Я позвонил на новую службу. Соединили сразу. Поговорили. Я сказал: из моей деловой затеи ничего не вышло. Он даже не поинтересовался, из какой. Сославшись на занятость — пытаюсь открыть небольшую детективную контору, — сообщил: деньги переведу на его счет в банке. Номер он выдал без колебаний и, — Грег засмеялся, — потряс меня великодушием, очевидно, я ему действительно чем-то нравлюсь.
— А именно?
— Отказался от процентов. Точнее, снизил вдвое.
— Серьезно? — Мартин недоверчиво вскинул брови.
— Обосновал так — раз у меня где-то не выгорело, потребуются средства на обзаведение — вот и вносит свою лепту. Выразил надежду, что мы будем обслуживать, при надобности, и его фирмы.
— И что вы ответили? Поблагодарили за подарок, который, разумеется, приняли?
— Конечно. Не отказал в удовольствии заметить, что раньше Майк посчитал бы такого человека ненормальным.
— А он?
— Хихикнул и сказал, сославшись на Гераклита Эфесского — откуда только вычитал, — все течет, все изменяется. На этом теплая беседа окончилась. Он, как мне кажется, преуспевает. Не удивлюсь, если через пару лет слопает Робинсона со всеми его химическими потрохами. Бескорыстие же отношу за счет того, что ему и так денег девать некуда. Хотя он-то, несомненно, умудряется пристроить каждый цент, лишь бы давал доход и из него получалось минимум три.
— Какие новости? Я еще не читал газет. Включите, пожалуйста, телевизор, Фрэнк.
Грег щелкнул выключателем приемника. Голубовато-сиренево засветился экран.
— Самые последние новости почерпнете из прессы. — Многозначительно указал подбородком на пачку газет.
Мартин придвинул газеты, пошарив по столу, надел очки.
Поперек страницы бросался в глаза крупный заголовок: «Загадочное происшествие». Мартин поправил очки и прочел вслух: «В филиале банка «Атланта» случилось странное событие. Средь бела дня из отделения экспедирования похищена бандероль с приготовленными к отправке клиентам пятью десятью тысячами долларов. Полиция района поставлена в тупик. Служащие и охрана утверждают: никаких нападений и прочих эксцессов не было, ничего необычного или подозрительного не заметили. Теле- и кинокамеры, установленные в залах и срабатывающие от шума, выстрелов или простого повышения голоса, коим налетчики требуют добычу, не сработали. Однако деньги исчезли. Версия о причастности к краже работников банка или охраны полностью отпадает — никто из них помещения не покидал ни на минуту. Пропажу обнаружили быстро. Ведется расследование. Им занимаются лучшие криминалисты города».
— Неужели ваша работа? — Мартин укоризненно поднял на него взгляд и отложил газету. — Мысли не допускаю, не верю.
— И правильно делаете. Значит, я еще в вашем представлении порядочный человек. К данному грабежу отношения не имею — не мое амплуа. Вероятно, не привыкший красть, никогда не пойдет на воровство, как бы его ни мытарила судьба и ни искушала. Деньги для Майка я занял у профессора, а зная ваше отношение к долгам, не хотел волновать. — Грег скрылся за занавеской. Оттуда послышался плеск воды.
— Могли бы и предупредить, — проворчал негр и с сожалением покачал головой.
Фрэнк вышел с полотенцем в руках. В глазах что-то восторженно-мечтательное. Произнес задумчиво:
— Если бы вы знали, Мартин, мой дорогой друг, какие потрясающие планы одолевают меня. Грабеж в банке по сравнению с ними — пфу, даже недостойно ставить рядом.
— Поделитесь. Отведите душу.
— Я намереваюсь воплотить в жизнь давнишнюю мечту нашего славного шефа Эдуарда Бартлета, да будет ему земля пухом.
— Интересно. Хозяин частенько говорил о создании музея ихтиологии и клуба любителей аквариумных
