Capa бросила на Джеффри испепеляющий взгляд и, схватив то, что он называл платьем, покинула гостиную. Минуя коридоры, она поднялась по винтовой лестнице в комнату с твердым намерением немедленно собрать свои жалкие пожитки и отправиться отсюда восвояси. Оглядевшись в комнате, Capa застыла на месте. Только теперь она сообразила, что у нее нет никаких пожиток – ни одежды, ни денег, ни кошелька, куда можно было бы положить эти деньги, если бы даже они были.
Она посмотрела на болтающиеся на ней мужские брюки, потом на платье, скомканное в руке. Хорошенький выбор, ничего не скажешь! Уйти отсюда в мужской одежде? Невозможно. Бог, к сожалению, создал ее женщиной. Так что как ни крути, а избежать этого платья ей не удастся. Capa с ненавистью покосилась на бурую тряпку и швырнула ее на стул.
Однако ее тюремщик был прав. Из двух зол нужно выбирать меньшее. В таком случае лучше остаться в доме этого тирана, чем показаться людям на глаза в таком платье! В доме графа она по крайней мере останется наедине со своим позором. Это лучше, чем выйти в свет, где тебя узнают и отдадут под суд за убийство.
Capa скинула платье на пол, сама уселась на стул и глубоко задумалась. Ее разыскивают за убийство. Она скрывается в доме тирана, который заставляет ее носить платья, предназначенные для грешников, отбывающих свой срок в аду. И нет даже свободной горничной, чтобы помочь ей одеться!
Боже, как же она дошла до жизни такой?
3
Джеффри сидел за столом, возле которого хлопотала миссис Биддингтон. В столовой было очень тихо. Capa не выходила к обеду, не появилась и сейчас, хотя знала, что Джеффри специально для нее приказал повару испечь бисквит и пирожные к чаю. Джеффри был уверен, что такие лакомства она не оставит без внимания, но, как видно, просчитался. Нетронутые пирожные остывали на большом фарфоровом блюде.
– Благодарю вас, миссис Биддингтон, – сказал Джеффри. – Скажите, вы видели сегодня Ами?
– Нет, милорд, – ответила миссис Биддингтон. – Не видела. Я сделала все, что вы велели, – не давала ей никакой еды.
– А она не могла уехать? – спросил Джеффри.
– Нет, – заверила его миссис Биддингтон. – За этим мы следим.
– Понятно, – вздохнул Джеффри. – Еще раз благодарю, миссис Биддингтон.
Экономка поклонилась и вышла. Джеффри окинул взглядом накрытый стол, пустующее кресло напротив и нетронутый прибор. Он почувствовал, что ему совершенно не хочется есть. Черт бы побрал этих женщин! Впрочем, он и сам виноват. Наверное, ему нужно было более осторожно объявлять Ами свой ультиматум. Постепенно, может быть. А он свалял дурака и потребовал всего сразу. И хотя Ами называет его невежей и тираном, но он же не чудовище, в конце концов. Ему совсем не хочется уморить ее голодом.
«Однако все идет именно к этому», – тоскливо подумал Джеффри.
Но ничего не изменишь. На попятную он идти не собирается. Ами не права. Он просто обязан остановить ее именно теперь, пока не поздно. Пока она не перевернула вверх дном весь дом – так, как проделала это с гостиной. И нельзя позволять ей расхаживать по дому в мужской одежде.
Он вспомнил, как осторожно и точно обрисовал ему ситуацию доктор Хоббс. «Непросто жить под одной крышей с такой красивой женщиной, мой мальчик!»
Непросто?! Невыносимо! Особенно когда она ходит в его рубашке, и тонкая ткань обволакивает, почти не скрывая, эти прелестные полушария…
Нет, уж если она остается в его доме, то пусть носит то, что носят все приличные женщины. От греха подальше. Так будет лучше и для нее, и для него. И пусть поймет наконец, кто хозяин в этом доме. Собственно говоря, он уже пытался объяснить ей это, может быть, не слишком вежливо. Но, с другой стороны, как еще ему вести себя с этой ненормальной, не помнящей своего имени?
Сзади послышался шорох, и Джеффри обернулся.
В дверях стояла Capa, одетая в платье. Он окинул взглядом ее фигуру, и сердце его заныло от жалости. Он готов был заплакать.
Capa молча прошла к столу. Джеффри с ужасом смотрел на омерзительный балахон с болтающимися рукавами и перекошенным вырезом на шее… Но это было не самым страшным. Какой-то дефект притаился в нижней части платья, отчего походка Сары стала неуверенной, казалось даже, что она прихрамывает на одну ногу.
Свои пышные волосы Capa собрала в пучок и перехватила их чем-то вроде полотняной белой ленточки. Несколько непослушных прядей шелковистыми локонами упали на лоб.
– Добрый вечер, милорд, – холодно сказала Capa. Ее высокомерный тон ужасно не вязался с ее уродливым платьем.
– Добрый вечер, – откликнулся Джеффри и вежливо поднялся со своего стула. Capa отступила на шаг и внимательно на него посмотрела. Он тоже окинул девушку с головы до ног и понял, что вблизи платье оказалось еще уродливее, чем издали.
– Прошу вас, садитесь, – величественно кивнула Capa.
– Только после вас, мадам, – не ударил лицом в грязь Джеффри.
– Прекрасно, – сказала Capa. Она приблизилась к стулу и неловко взгромоздилась на него. Своими неуклюжими движениями она напоминала куклу в руках пьяного кукловода. Джеффри заметил, что стоило лишь ей сесть, как вырез платья угрожающе оттопыривался, почти полностью обнажая прелестную пышную грудь. Джеффри понял, что еще мгновенье – и платье совсем сползет с груди Сары. Он решительно приблизился к девушке.
– Милорд, – удивленно воскликнула Capa, откидываясь на спинку стула, – что вы делаете?
– Будьте любезны, Ами, встаньте, – попросил Джеффри.
