– Хорошо, – покорно сказал он.
Джефри подошел к двери и уже взялся за ручку, но что-то заставило его обернуться. Capa молча сидела на кровати и напряженно смотрела на него. Она казалась спокойной, владеющей собой. О страшном сне напоминали разве что растрепавшиеся волосы да помятая ночная рубашка. Разум подсказывал Джеффри, что надо повернуться и уйти. Но под внешним спокойствием Сары Джеффри сумел различить скрытое волнение и напряженность. И произошло то же чудо, что и тогда, в стогу сена, – переживания Сары тронули его сердце, стали его собственными переживаниями. Тогда в стогу прозрение пришло к Джеффри в ту секунду, когда ее поцелуй стал по-настоящему страстным и ему показалось, что он сжимает в объятиях вовсе не Ами, а другую – незнакомую и опасную женщину. Почему опасную? Да потому, что ее страсть была так горяча, что грозила спалить сердце Джеффри. Именно тогда он понял: не жить ему без этой женщины…
Итак, Джеффри не стал открывать дверь спальни. Он вернулся к кровати и внимательно посмотрел на Сару.
– Что случилось? – спросила она.
– Подвинься, – нарочито грубо сказал Джеффри, садясь на постель.
– Зачем? – Capa ловко переместилась на середину кровати.
– Затем… Тебе опять может присниться кошмар. Лучше уж я буду здесь, рядом, чтобы не тратить время на перебежки из комнаты в комнату.
– Если мне и приснится новый кошмар, тебе вовсе не обязательно быть рядом, – гордо сказала она.
– Обязательно, – решительно возразил Джеффри.
Он откинулся на подушку и с наслаждением вытянулся на кровати.
– Джеффри… – сказала она, – ты не можешь… Ты не должен оставаться здесь.
– Почему же? – удивился Джеффри, устраиваясь поудобнее. – Ты всегда делаешь то, что тебе хочется. Теперь настала моя очередь. – Он посмотрел на нее внимательно. – Э, да на тебе моя рубашка!
– Я уже говорила, что нахожу мужскую одежду гораздо удобнее женской, – сказала Capa. – Может быть, я должна вернуть тебе эту рубашку?
– Ну, не прямо сейчас, – улыбнулся Джеффри. Capa смутилась и отвела взгляд. – Хочешь ты того или нет, но я намерен остаться здесь, – еще раз сообщил он о принятом решении.
Capa долго смотрела в глаза Джеффри. Затем, не сказав ни слова, легла рядом с ним и положила голову на его плечо. Джеффри немного подождал, а затем протянул руку и крепко обнял Сару за плечи.
– Спи спокойно, Ами, и ничего не бойся. Я рядом.
– Уже не боюсь, – прошептала она.
– Вот и хорошо, – ответил Джеффри. Вскоре он почувствовал, как расслабилось тело Сары. Она заснула, а Джеффри еще долго лежал с открытыми глазами, глядя в синеющую за окном летнюю ночь.
– В чем дело, Джеффри? – Мелани опустила на стол чашку с чаем.
– Что? – рассеянно откликнулся Джеффри. Черт, он совершенно забыл о присутствии Мелани!
– Что случилось? – повторила она. – Опять с Ами поссорились?
– Нет, мы не ссорились. – Он резко поставил чашку на стол.
Лучше бы они поссорились! Перегрызли друг другу глотки! Наговорили гадостей! Все это было бы лучше, чем установившееся в последние дни равнодушное спокойствие, холодная мертвая безмолвность.
Три дня прошли с той ночи, когда Capa уснула на его плече. И все эти три дня она вела себя так, словно на свете и не существовало мужчины по имени Джеффри.
Проще всего было бы объяснить все это тем, что ночь, проведенная в объятиях мужчины, настолько смутила Сару, что она стала избегать его общества. Но Джеффри не верил в это. Здесь крылось что-то другое. Она не собирается покидать его дом, но в то же время избегает встреч и разговоров. Что скрывается за этим? Джеффри все больше приходил к выводу, что Сару что-то тревожит и даже пугает. Но что? Сама она не говорит, а он не имеет права лезть к ней в душу. Но как же это мешает жить самому Джеффри! Как отвлекает его от дел! Он даже сон потерял в последние дни…
– Она уже два дня не выходит пить чай вместе с нами, – тихо заметила Мелани.
– Я знаю, – ответил Джеффри. – Говорит, Что плохо себя чувствует. Я предложил послать за Доктором Хоббсом, но она – ни в какую. – Он взъерошил волосы у себя на макушке. – Не могу ничего утверждать, но я читал о подобных случаях… Мне думается, что к Ами начала возвращаться память, и это пугает ее.
Мелани участливо посмотрела на Джеффри добрыми карими глазами.
– Но как ей помочь? Что я могу для нее сделать?
– Ты можешь помочь, – сказал Джеффри. – Она не хочет видеть меня, не хочет говорить со мной. Может быть, если бы ты проводила с ней побольше времени, она бы тебе что-то объяснила. Таким больным обязательно нужно кому-то излить душу. Трудно даже представить, что она может выкинуть, если память вдруг вернется к ней и воспоминания окажутся ужасными. В книгах пишут, что все это очень индивидуально и непредсказуемо. Я спрашивал доктора Хоббса, бывали ли в его практике подобные случаи, но он ответил, что не может припомнить ни одного, кроме того происшествия, когда старый мул ударил Джемисона копытом по голове.
– И что было дальше? – заинтересовалась Мелани.
Джеффри улыбнулся.
– Доктор говорит, что после удара Джемисон забыл буквально все – и как его зовут, и какой тогда был год, и какой месяц. Двух слов связать не мог. А потом в один прекрасный день вспомнил все разом – и свое имя, и что с ним случилось. Кстати, знаешь, какими были его первые слова? «Принесите мне ружье, я
