– А помнишь, мы по истории читали, что в древности слабых детей со скалы сбрасывали? И ничего. А тут котята. Ничего ж не будет.
– Нельзя так. Они живые!
– Ну и стой, если тебе так нравится. А я пойду.
Галка вернулась поздно вечером.
– Отдала, – выдохнула она.
Люська только пожала плечами.
Так же равнодушно она относилась и к тете Тамаре с дядей Женей. Тетка часто плакала на кухне. Люська, идя в ванную, это видела. Ну плачет – и что дальше? Поплачет и перестанет. Дядя Женя не плакал, а иногда подолгу сидел на кухне и рассматривал стоящую перед ним рюмку водки. Ну выпьет – и пойдет спать. Люська не вникала, что там у них произошло. Она всегда говорила не «у нас», а «у них». Она отдельно, а тетка с дядей – отдельно.
Девочке было четырнадцать, когда она возненавидела все, что ее окружало. И прежде всего – тетю Тамару с дядей Женей. Следом за ними в списке ненависти значились квартира, школа, город, жизнь… Раз и навсегда Люська решила, что во всех ее бедах виноваты тетя Тамара и дядя Женя. Они сломали ей жизнь. Они лишили ее будущего. Они – враги. Ведь если бы они ее не забрали, то она жила бы в другом городе, в Москве, ходила в другую школу и жила другой жизнью. А из-за них она… Так не должно было быть!
Тетю Тамару стали вызывать в школу.
– Люся хамит учителям, – жаловалась классная руководительница. – Ты ей слово, а она тебе двадцать в ответ. Как бы вам объяснить… Ее высокомерное отношение… на пустом месте…
– Да-да, я понимаю, – отвечала тетка. – Я с ней поговорю.
В тот день, когда Люське исполнилось пятнадцать, тетя Тамара с дядей Женей, вручив ей новые туфли, которые та давно просила, преподнесли сюрприз. Тетка, смущаясь, плача, улыбаясь, теребя платок, опять плача и снова улыбаясь, сообщила, что у Люськи скоро родится сестричка.
– Чего? – не поняла девочка, рассматривая туфли.
– Я беременна, – сказала тетя Тамара. – У нас будет ребенок. Девочка. – Тетка заплакала. Дядя Женя торжественно обнял жену за плечи.
– Ты же старая, – удивилась Люська. – Старые тоже рожают? А почему не видно? Потому что ты толстая? А точно старые могут рожать? Какая еще сестричка? Ты же мне не мать, а дядя Женя не отец!
Тамара убежала плакать на кухню. Женя постоял еще некоторое время, собираясь что-то сказать, но промолчал и тоже ушел на кухню.
«Пора валить отсюда», – все еще рассматривая новые туфли, сказала себе Люська.
Она живо представила, что будет дальше. А чего представлять? Галка перед глазами. У подружки недавно появился братик, и Галка погрязла в пеленках и распашонках. Ни поговорить, ни погулять после школы. Галка неслась домой, чтобы дать матери поспать. Гуляла только с коляской – позор. Нет, с ней такого не будет. Они не сделают из нее няньку. Еще чего не хватало? Что они – совсем сдурели? Какой ребенок? На кладбище скоро, а они – ребенок.
Люська засыпала, обдумывая, когда «валить», а тетя Тамара с дядей Женей шептались на кухне.
Взрослые шептались о том же, о чем думала девочка.
«Уеду в Москву, к бабке с дедом», – решила Люська.
– Может, ей в Москву уехать? Временно, – предложил дядя Женя.
– В школе последний год. Договаривались же, что поступать поедет, – ответила тетя Тамара.
– Там окончит. Еще лучше будет, – возразил дядя Женя.
Люська же давно решила, что школу как-нибудь окончит, но поступать в институт точно не станет. Работать пойдет. А так еще пять лет мучиться.
– Я за нее волнуюсь, – прошептала Тамара.
– Тебе сейчас за себя волноваться нужно, – буркнул Женя.
«Завтра позвоню бабке. Попрошу денег на билет. Если не даст, все равно уеду. Здесь не останусь», – подумала Люська и уснула.
– А помнишь, какая она маленькая была? Ангел, а не ребенок, – вздохнула Тамара.
– Маленькие детки – маленькие бедки, – ответил Женя.
– Ведь все для нее делали…
– Значит, зря. Поменьше бы носились, человеком бы выросла.
– Она ведь еще ребенок. Может, я что-то не так делала? Не так себя вела? Мало ее любила? Почему она такая выросла? Где мы недоглядели?
– Хватит, – резко оборвал жену Женя. – Не накручивай себя. Сама знаешь, делали все как надо. Да если бы не мы, вообще не знаю, что б с ней стало… Забыла, какая была ситуация? И хватит уже! Пошли спать.
«У девочки переходный возраст. Ей тяжело сейчас, а тут такие новости. Как бы чего не выдумала», – сказала сама себе Тамара.
Женя уснул, а Тамара лежала и смотрела в окно. «Надо бы встать, штору задернуть – подумала она. – Луна прямо в лицо шарашит. Огромная, мутно-красная…»
Утром Тамара набрала московский номер. Люська подслушивала.
– Да-да, хорошо, я поняла, я думала… Хорошо, да, – говорила тетка в трубку.
– Ты им звонила? – вышла из комнаты Люська.
– Да, – ответила Тамара.
– И что?
– Они уезжают.
– Ненавижу вас, ненавижу всех! Лучше б вы все умерли! – закричала Люська и, хлопнув дверью, затихла в комнате.
Тамара тяжело встала и стала собираться на работу. Хотя какая там работа? Одни мысли о Люське да о будущем ребенке.
Люська видела, что тетке плохо – беременность протекала тяжело. Тамара еле ходила – отекшая, усталая. Врачи предлагали госпитализировать – все-таки и давление, и почки, и возраст, в конце концов. Тамара отказывалась категорически. А как Люська одна?
– Люсенька, помоги мне, – просила тетка, – надо белье постельное выжать.
– Сама выжимай. Это не мое белье, – огрызалась Люська. – Я на нем не сплю!
– Как ты со мной разговариваешь? – охала Тамара. – Я же прошу помочь и пожалеть. Больше ничего.
– Как хочу, так и разговариваю, – хлопала Люська дверью.
Но больнее всего для Тамары было переносить Люськино отвращение. Однажды девочка увидела теткины ноги – с вздутыми варикозными венами шириной с карандаш.
– Ой, какие у тебя ноги страшные, – ахнула Люська. – А это у всех бывает?
– Нет, не у всех. Но во время беременности часто, – сказала Тамара.
– Тогда я ни за что рожать не буду, – заявила девочка.
Теткину непривлекательность Люська отмечала сразу.
– Ой, какая ты опухшая! – говорила девочка. – У тебя пальцы стали как сосиски. Ты такая толстая теперь! Как бомбовоз! И глаза как у китайца! Ха-ха.
Тетка, как могла, сдерживалась.
Тамара так и не решилась признаться самой себе, что девочка специально подставила ведро. Она попросила помыть полы. Люська поскандалила для вида, но ведро все-таки налила и стала елозить тряпкой по полу. Тамара прилегла отдохнуть и задремала. Проснулась, когда уже стемнело.
– Люся, – позвала она.
Дома никого не было – Женя еще на работе, Люська, видимо, убежала к Галке. Тамара встала и на ощупь пошла к выключателю – свет включить. Темнело рано. Она сделала два шага, споткнулась о ведро и упала. Упала неудачно, ударившись о табуретку. Тамара лежала на полу и боялась пошевелиться. Живот болел так, что темнело в глазах.
– Люся, ты дома? – еще раз позвала Тамара.
