на углу улицы Длинной, был украшен на фронтоне пышным рельефом, представляющим золотую корону среди мотивов из растений. Скрытая под навесом дверь напоминала ворота крепости, так же долго пришлось в нее стучать, чтобы дождаться реакции. Бедржих стучал и тихо ругался. Рейневан оглядывался, высматривая возможную слежку. В конце концов им открыли, выслушали, провели, завели. Рейневан аж вздохнул от удивления. Помещение, в котором они находились, было идентично тому вроцлавскому, в котором в феврале он получал депозит Отто Беесса, идентично почти в каждой детали, включая гданьскую мебель, камин и большую карту на стене напротив. Пребывающий в знакомом помещении служащий тоже выглядел знакомо. И не удивительно, что это был тот самый служащий.
– Приветствую вас в красивом и богатом городе Ратиборе, господа. – Служащий компании Фуггеров встал из-за стола, показал, чтобы все садились. – Пан Бедржих из Стражницы, насколько мне известно?
– Действительно, – подтвердил проповедник. – А то…
– Рейнмар фон Беляу, – прервал с улыбкой служащий. – Уже имел удовольствие. Рад видеть вашу милость, рад констатировать, что ты вышел победоносно из различных неприятностей, которые недавно выпали на долю вашей милости. А вашу милость, пан из Стражницы, прошу передать гейтману Прокопу Великому, что меня порадовал вид пана Рейнмара.
– Сделаю, – ответил Бедржих с каменным лицом.
– Ты должен знать, Рейнмар, – с губ служащего не сходила улыбка, – что твое присутствие здесь – это своего рода проверка. Тест на доверие. Гейтман Прокоп решил подвергнуть испытанию компанию Фуггеров. Компания, которая никогда не остается в долгу, подвергла испытанию гейтмана Прокопа. Испытания, я утверждаю, прошли успешно. Для всех.
– Предлагаю переходить к делу, – кисло сказал Бедржих. – Время не ждет.
– Тогда давайте, – согласился служащий, – экономить время и слова. Время – деньги, а
– Сто тысяч коп пражских грошей.
Служащий погладил гладко выбритый подбородок.
– Это немало. Скажу больше: это много.
– Гейтман Прокоп предлагает, чтобы компания рассматривала это как инвестицию.
– Война, – ответил служащий, – вещь слишком ненадежная, чтобы привлекать в нее такой большой капитал в надежде на будущую прибыль. Такую инвестицию нельзя рассматривать также по моральным и этическим соображениям, компания Фуггеров, словно жена Цезаря, должна заботиться о своем имидже и репутации. Таким образом, остается заем. Конфиденциальный кредит. Мы предоставим вам кредит, вы его выплатите… Скажем, на протяжении трех лет. Естественно, с процентом. Процент, ясное дело, будет высокий. Но безналичный.
– Это означает, – поднял брови Бедржих, – без наличных?
– Да, именно это и означает. Безналичный, то есть без наличных. Предоставленный кредит выплатите по номинальной стоимости. А проценты в виде оказания услуг.
– Каких?
– Не позднее, чем через год, – начал после минуты напряженного молчания служащий Фуггеров, – вы выступите большим рейдом на Саксонию. Это определено экономической, политической и военной ситуацией. Поход будет иметь характер главным образом грабительский, но не менее важны будут и его второстепенные цели: экспорт революции, пропаганда и нагнетание страха, а также разгром экономики врага, уничтожение его морального духа и срыв планов очередного крестового похода на Чехию.
Бедржих не прокомментировал, его лицо не дрогнуло. Но глаза говорили многое.
– Принимая во внимание масштаб предприятия, – продолжал служащий, – Табор заключит союз с Сиротками и Прагой. Вглубь Саксонии войдете, как нетрудно догадаться, через Рудные горы, долиною Лабы отправитесь на Дрезден и Мейсен. И там начнете выплачивать проценты по кредиту, который вам предоставит компания. Путем оказания услуг. У тебя не бывает проблем с запоминанием, пан из Стражницы.
– Не бывает.
– Это хорошо. Услуга первая: уничтожите стеклозавод в Гласгутте.
– Ага. Он принадлежит, догадываюсь, конкурентам.
– Не угадывай, пан Бедржих, ибо это не игра «Угадайка!» И не какое-либо другое похожее по характеру народное развлечение. Продолжаю: в Ленгефельде есть рудник железной руды. Вы уничтожите круги и приводы, служащие для водоотвода, черпаки, промывные решета, дробильные машины и ступы для разбивания породы, молоты…
– Минуту. Еще раз. Что мы там должны уничтожить?
– Все, – улыбался одними губами служащий компании Фуггеров.
– Ясно.
– В рамках дальнейшего оказания услуг, – голос служащего был холодным и бесстрастным, – вы разрушите ствол шахты Гермсдорфе, плавильную печь, обжигальню и все курные избы. Уничтожите шахту серебра в Мариенберге. Угольную шахту во Фрейтале. И шахту олова в Альтенберге. Запомните?
– Естественно.
– Прекрасно. Если Табор примет условия, сто тысяч коп грошей будут вам доставлены на протяжении месяца. Это все, пан из Стражницы. Прошу передать гейтману Прокопу мои слова глубокого уважения. А господина фон Беляу попрошу остаться. Имею к нему пару слов. Приватно.
Бедржих поклонился, бросил на Рейневана неприязненный взгляд.
– Твои дела во Вроцлаве идут не наилучшим образом, – начал служащий, как только они остались с глазу на глаз. – Я знаю, что ты возлагал надежды на алтариста, которого зовут отцом Фелицианом. Надежды эти тщетны. Алтарист тебе не поможет, он сам попал в затруднения, из которых ему будет нелегко выкарабкаться. Любой контакт с ним в настоящее время абсолютно противопоказан. Абсолютно противопоказаны также визиты во Вроцлав. И в его окрестности, в широком понимании этого слова.
– Узнал ли Фелициан что-нибудь о…
– Нет, – прервал служащий. – Ни он, ни кто-либо другой.
– Что с моими друзьями? Они в безопасности? Я могу быть за них спокоен?
– Никто, – ответил служащий, – в наше время не есть в безопасности. А такую роскошь, как спокойствие, не могут себе позволить даже самые сильные мира сего. Единственно, что я могу тебе сообщить, что Грабиса Гемпеля, по прозвищу Аллердингс, во Вроцлаве нет, он исчез, выехал, место пребывания неизвестно. А аптекаря Чибульку никто с тобой не связывает. И не свяжет. В этом деле положись на компанию.
– Благодарю. Еще одно: в феврале из рук вроцлавских стражников меня спасла… Женщина. Вы, может, что-то о ней знаете?
Служащий улыбнулся.
– Женщина, Рейнмар, – это пух бесполезный. Компанию Фуггеров интересуют исключительно важные вопросы.
Бедржих не ждал «Под короной», он ушел. Рейневан был один на