дворцы, чем общественные бани.
Термы Минуция были самыми знаменитыми сооружениями в этот период, но это были пока еще общественные бани. Только в 721 году римской эры Марк Випсаний Агриппа построит первые термы, ставшие по-настоящему духовными центрами римлян. При термах будут открывать даже библиотеки и гимнастические залы.
Юлия, прошедшая в кальдарий вслед за Клодией, с любопытством смотрела на голое тело известной на весь Рим женщины.
Клодия была по-настоящему красива лицом, но фигуру имела обыкновенную, более того, на теле было несколько крупных бородавок, портивших цельное впечатление. Юлия, заметив одну из них, отвернулась, вынуждая себя не смотреть более на Клодию.
В мировой литературе и в общественном сознании очень часто складывается образ распутной женщины, игравшей роковую роль в истории, как тип восточной красавицы с большой грудью, вечно горящими глазами, идеальной фигурой и длинными ногами. На самом деле развращенность женщины не зависит абсолютно ни от ее фигуры, ни от других частей тела. Эта развращенность в самой душе женщины. И, не обладая никакими высшими параметрами женской красоты, такие фигуры входят в историю благодаря своему вызывающему поведению и свободной душе, отвергающей всяческие преграды, в том числе и моральные нормы поведения.
Клодия первой вышла из терм, где ее уже ждал верный партнер, сопровождавший женщину повсюду, поэт Гай Валерий Катулл. Двадцатилетний поэт был влюблен в развратницу почти юношеской восторженной любовью. Приехавший из провинции, Катулл первое время поражался диким нравам, царящим в столице, но, встретив Клодию, забыл обо всем на свете, снова и снова посвящая ей свои стихи.
Рядом с ним стояли Эгнатий и Мамурра, специально приходившие сюда, дабы найти новые объекты для своих любовных утех. Вот и сейчас, едва из терм вышли две сестры Марка Марцелла, как оба развратника весело шагнули к ним, не давая молодым женщинам сесть в лектику. Довольно скоро сестры уселись, наконец, в свои лектики, а оба развратника, сговорившись о встрече, радостно обернулись к Катуллу.
— Что стоишь, поэт, — завизжал обрадованный состоявшейся сделкой рыжеволосый Эгнатий, — ждешь свою Лесбию?
Катулл презрительно молчал.
Узкая мордочка Мамурры растянулась от смеха.
— Он хочет помочь Клодии встретиться с очередным любовником.
— А он будет наблюдать за ними, — заорал Эгнатий, — потому что сам ни на что не годен.
Катулл быстро обернулся к Эгнатию и громко продекламировал:
— Эгнатий? Чем гордишься — бородой клином? Оскалом челюстей, что ты мочой моешь?
Выходившая из терм Клодия даже закричала от смеха. Мамурра чуть не упал в приступах буйного веселья, а Эгнатий, зло пробормотав ругательство, схватился за меч.
— Оставь, — заорал Мамурра, увлекая Эгнатия за собой, — пошли быстрее, нас ждет Клодий.
Катулл, подойдя к лектике Клодии, кивнул женщине, продолжавшей громко смеяться.
— Иди за нами, мой дорогой поэт, — давилась от смеха развратница, давно переспавшая и с Эгнатием, и с Мамуррой, — я хочу послушать твои новые стихи.
После возвращения из терм Аврелия удалилась в свой конклав, а Юлия, дождавшись свою сестру, отправилась к отцу Атии — Марку Аттию Бальбу.
Дом сенатора был в районе Авентина, недалеко от роскошного квартала Карины. Известный своими строгими нравами Бальб не очень высоко ценил такое соседство, предпочитая проводить время в кругу друзей на Авентине. В Карины, где были роскошные дома Лукулла, Марцелла, Сципиона, Красса, сенатор не любил заглядывать, старательно обходя этот квартал. Он был другом Цезаря, и родственники часто встречались в доме верховного понтифика, расположенном на Священной дороге, ведущей к Капитолию. Бальб, женатый на сестре Цезаря и любивший верховного понтифика за добрый и мягкий нрав, тем не менее никогда не одобрял безумных расходов Цезаря и его огромных долгов.
В атрии, куда прошли Юлия и Атия, уже слышались голоса приглашенных на дружеский ужин к Бальбу друзей сенатора.
Сегодня здесь собрались несколько легатов и трибунов Помпея, принимавших вместе с Бальбом участие в восточной кампании. Марк Аттий Бальб сражался в армии Помпея в течение трех лет, после чего вернулся в Рим с тяжелым ранением левой ноги.
Его симпатии представителя плебейского рода были всегда на стороне популяров, но Помпея он уважал и любил за честность и мужество, проявленные полководцем во время войны с Митридатом.
Девушки вошли в атрий, когда стоявший в центре зала у самого бассейна Марк Терренций Варрон что-то рассказывал гостям. Все весело смеялись, и даже хозяин дома был в хорошем настроении.
— Во имя Сатурна, дарующего нам изобилие, — закричал Варрон, — посмотрите на этих двух прекрасных богинь. Откуда они взялись?
Мужчины повернулись к девушкам почти одновременно. Юлия улыбнулась, Атия чуть испугалась. К ним подошел Бальб, обнимая девушек за плечи.
— Это мои дочь и племянница.
— Какие красивые девушки, — раздался чей-то приятный голос.
Юлия явно смутилась.
Из толпы мужчин выступил одетый в роскошную тогу, украшенную пурпурной каймой, сам Гней Помпей. Он сделал несколько шагов по направлению к ним.
Юлия сжалась от волнения, опустив глаза.
— У тебя очень красивая дочь, — сказал он, не сводя глаз с Юлии.
— Да, — кивнул ничего не замечающий Бальб, — а это моя племянница Юлия, дочь Гая Юлия Цезаря.
— Счастлив отец, имеющий такую красивую дочь, — мягко произнес Помпей.
Юлия решилась, наконец, поднять глаза и увидела, вопреки предположению, добродушные, понимающие и умные глаза триумфатора.
— Мы получили от него известия, — ответил Бальб, — скоро он возвращается в Рим.
Юлия чувствовала, как сила и добродушие, исходящие от Помпея, передаются ей, прибавляя спокойствия. Она не сводила глаз с триумфатора.
— У такой красивой девушки есть, наверное, жених? — спросил Помпей.
Юлия вдруг испугалась, словно от ответа Бальба что-то могло измениться.
— Она помолвлена с молодым Сервилием Цепионом, — ответил Бальб, — но, по-моему, она и его не захочет взять себе в мужья.
Юлия вспыхнула от радости. Она впервые от всей души обрадовалась словам вечно сурового дяди.
— Ты так своенравна? — улыбнулся Помпей.
— Не знаю, — растерялась Юлия, но, быстро собравшись, вдруг выпалила: — Только с глупыми женихами.
Все вокруг засмеялись. Бальб, кивнув девушкам, пригласил гостей в триклиний. Уходя, Помпей еще раз обернулся, посмотрев на Юлию. Взгляды их встретились, и на этот раз в глазах девушки был вызов.
Глава XLV
Стыдно смотреть на наше время…
