давно ли ты ушел из мира?
— Не злословь, сын мой, — сказал Глеб. — Хоть бога и нет, я остаюсь его представителем на Луне.
— Вы танцуете, монах? — спросила требовательно женщина в чешуйчатом костюме русалки. — Вы не слышали, что объявлен белый танец?
— С удовольствием принимаю ваше приглашение, — сказал Бауэр. — Постарайтесь без нужды не вводить меня в грех.
— Посмотрим, — сказала русалка.
— Слава, — сказал Бауэр, увлекаемый от эстрады, — не уходи!
— Я подожду, — ответил Павлыш.
Мушкетеры катили бочку с сидром и приглашали желающих пройти к столам. Голова танцующего Бауэра возвышалась над толпой. Алхимик в халате с наклеенными на него фольговыми звездами вспрыгнул на эстраду и запел. Кто-то зажег рядом бенгальский огонь. Марины все не было.
Павлыш решил ждать до конца. Иногда он бывал очень упрям. Она прилетела сюда, чтобы увидеть капитана «Аристотеля». А он не захотел ее видеть и даже не позволил команде задержаться на карнавал. Жестокий человек. Или очень обиженный. Надо спросить Бауэра, который знает всех, как зовут капитана. Салиас что-то знает, но уходит от разговора. Ну ничего, его заставим признаться, когда останемся вдвоем в комнате.
Павлыш решил вернуться к лестнице. Если Марина придет, он ее встретит там. Но, пройдя несколько шагов, Павлыш оглянулся и увидел, что Бауэр вернулся к эстраде и вертит головой, очевидно разыскивая Павлыша. К Бауэру пробился маленький толстяк с черными мышиными глазками, поднявшись на цыпочки, начал настойчиво и серьезно что-то выговаривать ему. Бауэр, наконец, разглядел Павлыша и поднял руку, призывая его к себе. Павлыш еще раз окинул взглядом танцующих. Золушки не было.
— Он врач? — спросил толстяк Спиро, когда Павлыш подошел к ним. — А я думал, что он Галаган. Даже задание ему дал. Ну ладно, я побежал дальше. Вы его сами поставите в известность. Мне нужно срочно разыскать Сидорова.
— Пойдем, Слава, — сказал Бауэр, — я тебе по дороге расскажу.
Над головой гремел оркестр, и ножки рояля чуть вздрагивали. Вокруг танцевали. И все же Павлыш уловил в общем веселье какую-то чуждую нотку. Среди масок появилось несколько человек, одетых буднично, деловитых и спешащих. Они разыскивали в этом скопище людей тех, кто был им нужен, шептали им что-то, пары разделялись, и танцоры, с которыми они говорили, быстро покидали друг круг.
— В Шахте взрыв, — сказал Бауэр тихо. — Говорят, ничего страшного, но есть обожженные. Объявления не будет. Праздник пускай продолжается.
— Это далеко?
— Ты не видел Шахты?
— Я здесь первый день.
У лифта собралось человек пять-шесть. Павлыш сразу понял, что они обо всем знают. Все сняли маски, и с масками исчез беззаботный дух праздника. Мушкетеры, алхимик, неандерталец в синтетической шкуре, прекрасная фрейлина забыли о том, что они на карнавале, забыли, как одеты. Они были врачами, вакуумщиками, механиками, спасателями. А карнавал остался в прошлом… И музыка, которая волнами докатывалась до лифта, и мерный шум зала были не более как фоном в трезвой действительности…
Уже под утро Павлыш стоял у носилок, вынесенных из медотсека Шахты и ждал, пока лунобус развернется так, чтобы удобнее было занести в него пострадавших. Сквозь прозрачную стену купола светила полосатая Земля, и Павлыш разглядел циклон, собирающийся над Тихим океаном. Водитель выскочил из кабины и отодвинул заднюю стенку лунобуса. За ночь он осунулся.
— Ну и ночка была, — сказал он. — Троих отправляем?
— Троих.
Носилки были накрыты надутыми чехлами из пластика. Дежурные нижнего яруса Шахты, получившие тяжелые ожоги, спали. Их сегодня же эвакуируют на Землю.
Салиас, щеки которого были покрыты рыжей, выросшей за день щетиной, помог Павлышу и водителю погрузить носилки в лунобус. Он оставался в Шахте, Павлышу надо было возвращаться в Селенопорт, сопровождая пострадавших.
Только через час Павлыш окончательно освободился и смог вернуться в большой туннель города. Прожектора были выключены, и потому воздушные шары, гирлянды цветов и потухших фонариков, свисавших с потолка, казались чужими, непонятно как попавшими туда. Пол был усеян конфетти и обрывками серпантина. Кое-где валялись потерянные бумажные кокошники, полумаски и смятая мушкетерская шляпа. Одинокий робот-уборщик в растерянности возил совком в углу. Ему еще не приходилось видеть такого беспорядка.
Павлыш подошел к эстраде. Несколько часов назад он стоял здесь и ждал Марину Ким. Вокруг было множество людей, а Бауэр в черной сутане танцевал с зеленой русалкой…
К ножке рояля липкой лентой была прикреплена записка. На ней крупными квадратными буквами было написано: «ГУСАРУ ПАВЛЫШУ».
Павлыш потянул записку за уголок. Сердце вдруг сжалось, что он мог сюда и не прийти. На листке наискось бежали торопливые строчки:
«Простите, что не смогла подойти вовремя. Меня обнаружили. Во всем я виновата сама. Прощайте, не ищете меня. Если не забуду, постараюсь отыскать вас через два года. Марина».
Павлыш перечитал записку. Она была словно из какой-то иной, непонятной жизни. Золушка плачет на лестнице. Золушка оставляет записку, в которой сообщает, что ее настигли, и просит ее не искать. Это вписывалось в какой-то старинный, отягощенный тайнами готический роман. За отказом от встречи должна была скрываться безмолвная мольба о помощи, ибо похитители прекрасной незнакомки следили за каждым ее шагом, и, опасаясь за судьбу своего избранника, несчастная девушка под диктовку одноглазого негодяя писала, обливаясь слезами, на клочке бумаги. А в это время избранник…
Павлыш усмехнулся. Романтические тайны произрастают на благодатной почве карнавала. Чепуха, чепуха…
Вернувшись к Салиасу в комнату, Павлыш принял душ и прилег на диван.
Его разбудил трезвон видеофона. Вскочив, Павлыш взглянул на часы. Восемь двадцать. Салиас так и не возвращался. Павлыш включил видеофон. С экрана улыбался Бауэр. В отглаженном мундире штурмана Дальнего флота, свежий, выбритый, деловитый.
— Ты успел поспать, Слава? Я тебя не разбудил?
— Часа три спал.
— Слушай, Павлыш, я говорил с капитаном. Мы идем с грузом к Эпистоле. По судовой роли у нас есть место врача. Можешь полететь с нами. Ну как?
— Когда стартуете?
— Катер уходит на стартовый пункт в десять. Успеешь?
— Да.
— Ну и отлично. Кстати, я уже сообщил диспетчеру, что ты летишь с нами судовым врачом.
— Значит, весь разговор был пустой формальностью?
— Разумеется.
— Спасибо, Глеб.
Павлыш отключил видеофон и сел писать записку Салиасу.
3. Проект-18
Через полгода, возвращаясь на Землю, Павлыш застрял на планетоиде Аскор. Туда должна была прийти «Прага» с оборудованием для экспедиций, работающих в системе. От Аскора «Прага» делала Большой прыжок к Земле.
Павлыш сидел на планетоиде третий день. Он всех уже там знал, и его все знали. Он ходил в гости,
