– Ты не считаешь, что надо позвать доктора из города? Он может посоветовать что-то, что поможет кости быстрее срастись, – поинтересовалась девушка. Ей очень хотелось, чтобы граф оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на нее.
Эдвард отложил вилку и нож и поднял глаза. Солнце блеснуло в них, сделав ярко-голубыми. Сегодняшний костюм для верховой езды особенно шел ему, и Флоренс залюбовалась, застыв с вилкой в руке. Ворот рубашки был не таким узким и высоким, как вчера, и открывал широкую шею. Плечи тоже казались шире. При этом вся поза Эдварда говорила о том, как он напряжен. Впрочем, как и всегда.
Между его бровей появилась небольшая складочка. Для графа Грейстоу это самое дружелюбное выражение лица, подумала Флоренс.
– Боюсь, доктор из города слишком молод и неопытен. Дженкинс неоднократно имел дело с переломами и хорошо в них разбирается. Но если будут осложнения, я вызову своего врача из Лондона.
Замолчав, он еще долго смотрел на Флоренс. И если до этого ей хотелось поймать его взгляд, то теперь она чувствовала себя неловко. Эдвард поднес к губам чашку с кофе и неторопливо отпил глоток, не отрывая глаз от Флоренс, которая, в свою очередь, таращилась именно на эти губы, смущаясь и чувствуя себя ужасно глупо. Словно нарочно, Эдвард облизнул губы и отставил чашку. Возможно, они подумали об одном и том же, потому что его ноздри хищно раздулись.
Эти губы целовали ее. А эти руки! Эти большие смуглые ладони – как они скользили от шеи вниз по спине, а потом сжимали ее ягодицы! И в последний раз они скользили не менее нахально, хотя граф не выпил ни капли алкоголя, что могло бы хоть как-то оправдать его! Он желал ее, хотя она не нравилась ему. Возможно, именно сейчас он вспоминает о том же, что и она. И хочет поцеловать ее – иначе почему так сузились его глаза?
Сама мысль об этом заставила руки девушки задрожать, и чашка звякнула о блюдце слишком резко. Флоренс тихо ахнула и опустила глаза.
– Флоренс, – негромко позвал граф.
– Эдвард? – Она снова вскинула на него взгляд.
– Я пригласил в Грейстоу мисс Мэри Вэнс. Мне не хотелось бы, чтобы ты скучала все дни, которые Фред проведет в постели.
– О! – Этого она не ожидала. Значит, он беспокоится о ней? – Это очень любезно с твоей стороны. Но захочет ли Мэри покинуть Лондон в разгар сезона?
Эдвард сухо усмехнулся.
– Ей всего семнадцать, но эта девчушка ужасная плутовка. Она хитростью уговорила отца позволить ей бывать на балах. Но ты и сама должна была заметить, каким скучным она находит высший свет. Возможность приехать в Грейстоу для нее все равно, что желанная свобода. Кроме того, Мэри Вэнс отличная наездница и даст тебе пару уроков, избавив беднягу Фреда от необходимости учить тебя верховой езде.
– Вот как... – выдавила Флоренс. Чай и яйца возмущенно заколыхались в желудке. Ей неожиданно стало понятным намерение Эдварда вызвать из Лондона юную Мэри. Таким образом он складывал с себя обязательства учить Флоренс верховой езде.
Она заметила, что ее руки, лежавшие на коленях, скомкали салфетку в маленький шарик. Почему нежелание Эдварда сближаться так ранило ее? Ведь уже сколько раз ему удавалось обидеть ее, и можно было давно привыкнуть к его подчеркнутой вежливости и отстраненности. Неожиданно Флоренс вспомнилась награда, доставшаяся Фреду как лучшему пловцу – награда, которую Эдвард до сих пор хранил и лелеял. Он научил Фреда плавать и гордился его успехами.
И Флоренс неохотно призналась себе, что желает не только его уважения – нет! – ей необходимо, чтобы Эдвард так же нежно опекал ее и любил, как своего брата.
– Не беспокойся. Уверен, что ты добьешься успехов, – сказал граф, не дождавшись продолжения и расценив молчание Флоренс по-своему. – И Фред еще будет гордиться тобой.
– Благодарю тебя, – пробормотала девушка. – Мне понравилась мисс Вэнс. Пригласить ее сюда было очень великодушно с твоей стороны.
– С тобой легко быть великодушным, – усмехнулся Эдвард.
Флоренс взглянула на него, чуть прищурив глаза. Он пытается напомнить ей ее собственную фразу, произнесенную на скамье под дубом? До этого момента он вел себя так, словно пытался как можно быстрее забыть о признании, которое слетело с его губ накануне. Он замкнулся и был мрачен, как всегда. Тогда зачем он повторил ее фразу?
Нет, ей никогда не понять этого человека!
В саду было так много роз, что разогретый воздух казался густым от сладкого аромата. Пчелы и шмели жужжали над крупными цветками, неторопливо кружа и унося на мохнатых лапках желтую пыльцу.
Фред второй день проводил в своей комнате, и Флоренс пила в беседке чай в компании тети Ипатии. Герцогиня назидательно ткнула длинным пальцем в направлении платья Флоренс и недовольно хмыкнула:
– Это никуда не годится, дорогуша. – Платье было одним из старых, в мелкий цветочек. – В подобном наряде ты превращаешься в простушку с фермы!
Флоренс сдержала улыбку. Она уже успела изучить пожилую женщину и знала, что поучать молодых для нее слаще, чем ложка липового меда.
– Я полагала, что платье для чая должно быть удобным и простым.
– Разумеется, девочка моя. Простым, но все же не настолько. В нем должна быть изюминка. Вот погляди. – Ипатия протянула руку к ближайшему кусту и сорвала две крупные розы с нежно-желтыми лепестками. Затем она подошла к Флоренс и прикрепила веточку ей на плечо. – Этакий романтичный штрих. – Придирчиво осмотрев девушку, она добавила: – Хотя подобную серость не скрасить даже цветами. Ты не должна одеваться так скучно. К нам могут прибыть гости, и тебе нужно быть на высоте, понимаешь?
