— Причина, по которой я оставил службу, не изменилась. С одним глазом я не вправе отвечать за людей. Мне нужно работать в одиночку. Так я рискую только собственной жизнью.
— Хорошо. Я найду тебе применение у себя.
— Я бы предпочел заняться более честной работой.
— Честной. Вот как. О чем же ты подумывал?
— Что станет с лавкой Уилтонов?
Торсби склонил голову набок.
— Тебя это интересует? Но ведь ты простой ученик.
— Я бы хотел и впредь им оставаться у миссис Уилтон.
Торсби приподнял бровь.
— А я пока не решил, сохранит ли она лавку.
— Было бы неразумно отнимать у нее дело. Вполне возможно, она окажется даже более умелой, чем ее муж.
— И поэтому ты заинтересован в том, чтобы служить у нее в помощниках.
Торсби хитро улыбнулся. Оуэн бросил на архиепископа сердитый взгляд.
— Вы думаете, я намерен уложить ее в постель. Но я хочу жить. И выполнять честную работу.
— Архидиакона ты убил ради нее, а не ради меня, ведь так?
— В ту минуту это не имело никакого значения. Я просто не мог позволить ему убить ее.
Торсби подумал о похоронах. В поведении обоих он тогда не увидел и признака симпатии друг к другу.
— А ты уже обсуждал с ней свои планы?
— Пока нет.
— Что, если она откажется оставить тебя у себя на службе?
— Тогда я буду искать такое же место.
— Понятно. Так или иначе, я все равно тебя теряю. Жаль. Мне нравилось, что ты ненавидишь эту работу. Только так можно сохранить свою честь.
— Когда вы решите насчет лавки?
— Скоро.
— Я хочу провести несколько дней в аббатстве Святой Марии.
— Честная работа и молитва. Интересно, что бы сказали о тебе теперь твои старые друзья.
— С тех самых пор, как вы сочинили для меня историю, будто я охладел к воинскому делу… — Оуэн тряхнул головой. — Сам ничего не понимаю, но никак не могу простить себе смерть Дигби.
Торсби опустил руку на плечо Арчеру.
— Нам не дано предугадать потери, с которыми трудно смириться. Идем. Пора садиться за стол.
26
ПРОЩЕНИЕ
Бесс сидела на скамье в комнате Оуэна и смотрела, как он собирает вещи, чтобы унести с собой в аббатство Святой Марии.
— Хорошо, что после всего случившегося ты решил посвятить время молитвам и раздумьям. Все-таки у тебя есть голова, Оуэн Арчер. — (Он успел рассказать ей обо всем. Даже поделился надеждами на будущее.) — А когда ты вернешься, Люси, возможно, будет готова посмотреть на тебя другими глазами.
— Я не питаю никакой надежды, слишком мало времени прошло. Но вы настоящий друг, раз говорите так. — Он опустил котомку на пол, поднял Бесс со скамейки и крепко обнял.
— Надо же. — Хозяйка таверны взволнованно отпрянула. — Если моя подруга Люси не ждет с нетерпением этого, то она не так умна, как кажется.
— Присмотрите за ней, Бесс. — Оуэн подхватил на плечо котомку.
— Комната будет ждать тебя, — прокричала Бесс ему вслед.
«Но будет ли ждать Люси Уилтон, еще неизвестно», — подумала она. Эта молодуха всегда себе на уме, к тому же упрямица. Бесс не бралась предсказывать, как подруга отреагирует на планы Оуэна.
Люси поднялась, чтобы подлить архиепископу подогретого вина. Он жестом велел ей сесть.
— Я не могу дольше задерживаться. Условия соглашения вам подходят?
Она исследовала документ с чрезмерной, как ему показалось, тщательностью, он даже подумал, не устраивает ли она здесь спектакль. Бледное напряженное лицо говорило о горе и пережитом испытании. Белый платок на голове только подчеркивал синяки. После смерти мужа и стычки с Ансельмом прошло слишком мало времени, чтобы она успела как следует все обдумать и начала торговаться из-за своего будущего. Именно поэтому архиепископ явился к ней на следующий день после похорон. Она получит то, что всегда хотела, если поклянется сохранять молчание. Только это от нее и требовалось.
— Я всем довольна. А что говорит гильдмейстер Торп?
— Он так и думал, что вы возьмете управление аптекой на себя. И ему совершенно не обязательно знать, что его план не осуществился бы, если бы вы отказались сотрудничать.
Люси так долго всматривалась в лицо Торсби, что ему стало немного не по себе.
— Думаю, я не ошиблась, доверившись вам, — сказала наконец она. — Надеюсь, мне не придется раскаиваться в собственной глупости.
— До тех пор пока вы будете соблюдать нашу договоренность, ничего дурного не случится.
— А что будет с Оуэном Арчером?
— Он разочаровался в своей службе церкви и намерен найти настоящую работу.
— И вы ему позволите?
— Смотря что это будет. Он с вами уже говорил?
Она покачала головой.
— Мы поговорим, когда он вернется из аббатства.
— Ах, да. Сейчас он молится.
Торсби поднялся. Хозяйка аптеки тоже.
— Ваша светлость, а не мог бы он снова стать капитаном лучников, хоть и потерял один глаз?
Странный вопрос.
— Конечно. Лучник все равно закрывает один глаз, чтобы прицелиться. Обзор, разумеется, уже не тот, но старый герцог говорил, что Арчер почти достиг своей прежней точности.
— Так почему он оставил ту жизнь?
— Он больше не доверял себе.
— Так он и говорит. Но что вы думаете, ваша светлость?
Торсби улыбнулся. Она ему нравилась.
— Я ему верю. Думаю, он покончил с убийствами. Он и глаз потерял, потому что спас жизнь того, кто не считал нужным испытывать благодарность за это. Арчер невинная душа. Во всяком случае был таким. Думаю, у меня на службе он кое-чему научился.
— Он спас мне жизнь.
— К счастью, Арчер сохранил повадки воина, если не душу. Да пребудет с вами Господь, миссис Уилтон.
— Вы не станете наказывать его за смерть архидиакона?
Еще один странный вопрос.
— Раз я стал архиепископом Йорка и лорд-канцлером Англии, значит, не настолько глуп, миссис Уилтон.
Люси засиделась внизу до глубокой ночи. Пришла Мелисенди, попила водички, прикорнула на коленях у хозяйки. Тилди принесла ужин, а потом убрала нетронутую остывшую еду. Заглянула Бесс и решила оставить подругу в покое, потом кошка ушла на ночную охоту, и, наконец промерзнув до костей, Люси
