Троцкий да Рыков приблизятся не спеша, Пятаков еще спину подставит, подсобит, ну и тогда поднимут кое-как тяжелое сообща.
А тут знамя нужно вздымать красное. А оно плюшевое, с кистями да цацками. Ильич вечно уронит или нагнет не туда. Сталин всегда ему помогал — ловил древко жилистой хваткой. Так и повелось у большевиков говорить: «Сталин подхватил знамя Ленина».
Ленин да Сталин были как два неразлучных брата. Ленин встанет утром, глядь — Сталин глаза открыл. Сталин лечь захочет, а Ленин уж ноги вымыл и ногти стрижет ко сну. Обедать тоже всегда вместе идут. Сталин кашу любит гречневую, а Ленин — макароны, но оба чтоб с тушенкой.
Народ их шибко любил, песни о них складывал, подарки присылал: то крупы гречневой, то тушенки, а то — макароны подлиннее. Кое-что и Калинину доставалось.
Пятаков с Каменевым очень этим были недовольны: мол, это подрывает партию, мол, не созвать ли пленум?
Оба получили за свои выходки. Староста-то правильно им говорил: «Не идите против народа, голову оторвут».
Ленин любил влезать на броневик (или балкон) и смотреть на массы. А массы темные, неразвитые, — хоть кол на голове теши. Вот Ильич и учил их с возвышения, как и что… А те все: «Ура!» да «Долой», — только и слов. Им и газеты и радио, а они все так же, работать нипочем не заставить. Ленин даже захворал от такого, поехал в Горки и Сталина зовет:
— Коба, сделай милость, поучи ты их, посеки!
— Посеку, Володя, не сомневайся, — отвечал вождь участливо, обнажая в улыбке коричневые зубы.
Известно, хоть и не достоверно, что Ленин любил детей. Бывало, на катке с ними катался, салазки загибал…
АНДРЕЙ ФИЛИППОВ
ЛИСТЫ ТЕТРАДЕЙ
НОВГОРОДСКАЯ ТЕТРАДЬ
1.07.84. Приехали мы в Новгород после полудня. Нашли Кузю у памятника и пошли есть. Поели отменно, потому что много. В Кремле ничего интересного: София в лесах, крылечки подвесные, колокола, арки всякие, но в памяти всё это осталось каким-то слизанным.
Решили плыть к Юрьеву монастырю. Купили 0,5 «72-го» (имеется здесь такая фасовка), поплыли.
В монастыре я извернулся и мы устроились на ночлег к каким-то художникам, не получившимся кускам.
Осмотрели монастырь. Маковки собора все разные по размеру (XII в.). Колокольня более поздняя (век XVI), очень высокая. Есть ещё одна церковь с синими куполами, а на них — золотые звёзды.
Попрощались с Кузей и пошли на Волхов пить портвейн. Хорошо уселись, тянем вино, вдруг подъезжает на моторной лодке парень. Познакомились, Андреем его зовут. Предложил сесть в лодку. У него была маленькая и пиво. Распили всё, что у него было и что у нас оставалось. Поехали колобродить, купили ещё водки, заправились и бензином. На пристани у Кремля пристали к трём девкам (страшные). По рассказам Андрея, это местный блядюшник: с берега подъезжают машины, а с реки лодки и снимают девок. Очень удобно в транспортном отношении.
Поехали к развалинам церкви в Сельце. Я накопал (украл) молодой картошки. Андрей перевёз нас к Юрьеву монастырю. Распрощались.
Володя ждал нас. Я уже засыпал. Володя показывал свои работы. Сплошные мишки.
2.07.84. С утра (13 часов) в Витославицах, деревянное зодчество от XVI в. Ходили на другую сторону Волхова на Ярославо Дворище к ц. Федора Стратилата, но в неё не попали. Потом были приключения с потерей времени и надежды побывать в ц. Спаса-на-Нередице. Но решили плыть к Сельцу на последнем теплоходе, оттуда к Нередице пешком, а возвращаться как Бог даст. Купили две бутылки вина на вечер с Володей и сели на теплоход. К Шуре пристал «продаватель икон». От Сельца до Нередицы оказалось очень мало пути. Нам показали, где живёт хранительница церкви — глухая старушка баба Шура. Добрая женщина согласилась пустить нас в храм, хотя было уже поздно: он открыт только до 18 ч. К нам примазалась семья москвичей. Выходим из церкви, а над ней — радуга, да такая обалденная — с фиолетовым! Шура это снял: а вдруг хоть что-нибудь получится?
Москвичи на «Жигулях» подобрали нас на дороге и подвезли в Новгород до остановки 7 авт.
Когда утром уезжали от Володи, то ключ от комнат, где спали, положили на печку, а ему об этом не сказали. И в наши комнаты приехали девки работать в мастерской Грекова. Того самого, который реставрирует фрески Спаса-на-Ковалёве. Когда вечером вернулись, девки сидели у Володи и ждали нас. Устроили застолье с нашими двумя бутылками «Лучистого», солёной рыбой и клубничным вареньем.
Володя читал лекцию про русское крестьянство, спорил с девками, читал свои и чужие стихи и четыре хороших народных рассказа про русалку, про мёртвую жену и рысь, про Ванятку-оборотня, про учителку и третий пар.
— У реки деревня стояла, а в деревне мальчонка жил — сирота. Ну и пас деревенскую скотину, этим и жил — сирота. Ну, пас он один раз коров у реки, за деревней. Денёк ясный выдался, солнце паренька пригрело, он и уснул на бережку. Просыпается, глаза протирает — глядь, а на речке, на мостках, на перилах
