пчелиный воск экстракцию одуванчика и еще некоторых растений, тогда свечки хватает на целую ночь и еще на полдня, а свету она дает, будто целая люстра. Одна беда, препятствующая повсеместному использованию сего светильника: когда фитилек изгорает до конца, накопившиеся испарения вырываются наружу, и происходит подобие взрыва. Но я до конца свечу никогда не жгу, заливаю особым раствором. – Он показал на пузырек с белесой жидкостью, помолчал.
Сконфуженно улыбнулся, развел руками.
– Ну вот, накинулся на вас с разговорами, как отпостившийся на скоромное. Расскажите теперь вы мне, что вас привело в лес – одного, да еще после темноты. Тут ведь и волки водятся.
Внезапно Данила нахмурился.
– Постойте! Вы вначале стали говорить что-то про злодеев и благородную особу, нуждающуюся в спасении? А я в смысл слов не вник и поразился лишь неожиданной складности речи! Ради Разума простите меня, друг мой! О, как я суетолюбив и глухосердечен! Что за беда с вами стряслась?
Вот и правильно, что дал человеку выговориться, понял Митя. Теперь он и выслушает внимательней, и отнесется добрее.
– Да-да! – заговорил Митридат, с каждым словом всё больше волнуясь. – Случилось ужасное несчастье, подлое преступление! Я путешествовал из Санкт-Петербурга в Москву, сопровождая даму, достойную самого уважительного отношения. Не только из-за своей знатности – а Павлина Аникитишна принадлежит к одному из наисиятельнейших семейств империи, – но главным образом из-за своих несравненных достоинств. Несчастье ее жизни – редкостная красота, из-за которой...
– Стойте! – Старик поднял ладонь. – Мой юный друг, по вашему волнению я догадываюсь, что вы повествуете о чем-то чрезвычайно важном, однако слова проистекают из ваших уст с недогонимой ретивостью, и я половины сказанного не понимаю. Будьте милосердны к тем, кто не наделен, подобно вам, сверхъестественной скоростью языка и мысли, ибо...
Митя понял, что по всегдашней дурной привычке глотает слова. Данила же, наоборот, изъяснялся столь неспешно и по старомодному витиевато, что пришлось и его, в свою очередь, перебить.
– Хорошо хорошо! – нетерпеливо махнул рукой Митя и постарался выговаривать слова медленней. Это было и правильней, потому что на ходу надо было еще соображать, о чем говорить, а о чем лучше умолчать.
К примеру, имя светлейшего князя Зурова поминать не следовало. Кто ж осмелится идти против самого Фаворита?
– Мы ехали в карете, я и госпожа Хавронская. И настиг нас некий страшный чело век, который слуг умертвил, а Павлину Аникитишну пленил. Такое ему было приказание от некого значительного лица, одолеваемого сладострастным безумием...
Вот так, не пускаясь в излишние подробности, всё и рассказал.
Данила слушал нахмурясь. Сначал сидя, потом вскочил, стал расхаживать по горнице.
Закончил Митя словами:
– Надо в деревню бежать, за подмогой. А еще лучше солдат. Этих-то пятеро, и все с оружием. К исправнику нужно.
Хозяин яростно подергал себя за седую бороду.
– Исправник в Вишере, это двадцать верст. Да и знаю я его – дурак, ничего не сделает. Не нужно нам никого. За ночь они никуда не денутся, а перед светом пойдем на дорогу, посмотрим, что за Пикин такой. Разберем это дело сами.
Митя так и ахнул. Хороши разбиральщики, старый да малый!
– Сударь, вы же не рыцарь Ланцелот, а лекарь! – попробовал он образумить расхрабрившегося деда.
А тот только ногой топнул:
– Рассердили вы меня, Дмитрий Карпов, своей историей. Вижу, пока я в лесу от людей спасался, жизнь еще подлей, чем прежде, сделалась, а я подлость никогда сносить не умел. Вы правы, я нынче человек мирный и смирный, ремеслом врач, но, клянусь Разумом (и можете мне верить, ибо Данила Фондорин никогда не лжет), гнев лекаря – штука куда более опасная, чем полагают некоторые.
Глава одиннадцатая.
ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА
– Шеф, вы что, больной? Врача вызвать? – Валя дернула Николаса в противоположную сторону. – Какое метро? Вы болван, Тюбинг! Во-первых, ночь-полночь, а во-вторых, мы же на вашем панцервагене приехали!
Побежали к припаркованной за углом машине, сели, но отъехали недалеко.
Клубные вышибалы оказались ушлыми: не только вызвали милицию, но еще, оказывается, запомнили, на каком автомобиле приехали долговязый мужчина и его эффектная спутница – приметили их еще, когда Фандорин собирался встать перед клубом, а потом отчего-то передумал и отъехал подальше. Машина ГНР, группы немедленного реагирования, была неподалеку. Буквально через минуту после того, как Николас сел за руль, и через пятнадцать секунд после того, как он с третьей попытки завелся, «жигуленку» перегородил дорогу милицейский «уаз».
– Ты пистолет выкинула? – нервно спросил Фандорин, вылезая из машины и суя руку в карман за документами.
Ах, как неудачно! Объясняйся теперь, что да почему. А бандиты тем временем очухаются и примут меры. Выйдешь из отделения – тут тебя и встретят.
– Вынул руку, завалю! – бешено заорали на магистра из темноты.
Лязгнул затвор автомата, и Николас испуганно вскинул руки кверху. Ну конечно, их принимают за мафиози, пытающихся скрыться после «разборки». Изрешетят, и будут правы.
– Руки, ..., на капот!
Оперся ладонями о холодный металл. Валя встала рядом.
– У тебя документ какой-нибудь есть? – шепнул Фандорин.
Валя не ответила. Щурясь на свет фар, оглянулась через плечо. Действительно, что толку от документа, если бы он и имелся? Там будет написано «Валентин Сергеевич Тлен». И начнется цирк шапито.
– Пардон, шеф, я катапультируюсь, – шепнул человек будущего.
Легко, прямо с места, Валя вскочила на капот, спрыгнула по ту сторону «жигулей» и метнулась из луча в темноту.
– Стой, застрелю! Саня, за ней! – заорали милиционеры, но дробный стук каблучков доносился уже из подворотни, так что стрелять было некуда.
Один (очевидно, тот самый Саня) кинулся было вдогонку, но передумал:
– Ну ее. Нашли пацана по дворам бегать.
Другой, матерясь, наскоро обшарил Фандорина, безо всяких на то оснований двинул дубинкой по бедру. Николас только ойкнул, протеста заявлять не стал. Полиция любой страны мира при подобных обстоятельствах вела бы себя точно так же.
– ... нам этот ... расскажет, как эту спортсменку зовут, – сказал третий, светя фонариком в Никины права. – Правда, гражданин Фандорин?
И дубинка еще раз стукнула его по бедру – не слишком сильно, как бы предупреждающе.
– Девушку я подобрал на улице, она голосовала. Знаю только, что зовут Марго, – на ходу сочинил Николас, зная, что ложь звучит вполне правдоподобно – по ночному времени таких «голосовальщиц» в Москве сколько угодно. – Да не в ней дело. Возле клуба на нас напали трое, из джипа. Это бандиты, идемте скорей. Да уберите вы свою палку! Я президент фирмы «Страна советов», вот карточка!
Бог знает, что больше подействовало на защитников правопорядка – звучное слово «президент» или солидное название фирмы, но руки позволили опустить и отвезли ко входу в «Холестерин».
Но джипа след простыл, лишь на тротуар ре осталось несколько капель крови – у очкастого из носу
