на ночь мобилу.
– Кто звонил?
– Вам имя сказать? Я его не знаю. Только голос. Добудь, говорит, нам Англичанина. Больно шустрый и охрана у него крутая. Премию гарантируем. Так что, когда вы позвонили, я уже был, как огурчик. Ломал репу над тремя вопросами. Первый: как вас добыть. Второй: почему у вас такое погоняло – Англичанин.
Всё про меня выяснили, тоскливо подумал Николас. Хорош корифей мудрых советов – сам прибежал к волку в лапы.
– А третий вопрос такой, – продолжил милиционер после паузы. – Не послать ли их в слово из пяти букв.
– Какое? – широко раскрыл глаза Фандорин. – То есть нет, я не то хотел спросить. Я не понимаю, вы на них работаете или нет?
– Работаю, – спокойно ответил Волков. – Если они не бандосы. А если они хотят человека накрячить – я в такой хоккей не играю.
– Накрячить?
– Слово такое, новое. Недавно появилось. Можно по-другому сказать: грохнуть, замочить, завалить, закопать...
– А Шибякин? – прервал Ника жуткий синонимический ряд. – Его-то ведь
– Не думаю. Зачем им? Они с парашютистом потолковать хотели, да что-то у них там не заладилось. То ли случайно свалился, то ли сам сиганул. С вами дело другое. Грохнут они вас, точно. Этот, который звонил, прямо трубку зубами грыз, а раньше всегда такой культурный был, вежливый.
Должно быть, тот молодой человек в темных очках, подумал Фандорин и поежился.
– Сергей... простите, не запомнил отчества...
– Да какое, блин, отчество. Просто Серега, – буркнул оперуполномоченный.
– Сергей, я вас очень прошу. Если вы в самом деле не наживаетесь на крови, расскажите мне всё с самого начала, – тихо попросил Николас, глядя Волкову в глаза. – Что вы знаете про этих людей? Кто они? Чего от меня хотят?
Капитан отвел глаза, пустил из носа струйку дыма.
– Надо было, конечно, их сначала покрутить, разобраться, что за лоси такие, – сокрушенно сказал он. – Я всегда так делаю. Но очень уж впечатлительно подъехали. Позвонил с проходной дежурный, говорит: Серый, тебе пакет. Разворачиваю – мобила, вот эта. С вип-контрактом: болтай сколько хочешь. Оформлена на мое имя, честь по чести: адрес, паспортные данные. Ну, я намек понял: люди серьезные, заходят капитально. Ладно, думаю, поглядим, что дальше будет. Только я в кнопочках разобрался, мотивчик подобрал – машинка и зазвонила. Мужик какой-то, вежливый. Ну как, спрашивает, игрушка? Я ему: игрушка хорошая, дальше что? Он говорит: это ведь вы представляете шестнадцатый отдел в оперативно- следственном штабе по делу «Неуловимых мстителей»? А дело-то закрытое, я вам рассказывал. Молчу, жду. Этот говорит: предлагаю временную работу по совместительству. Никакого криминала. Интерес у нас общий, мы этих уродов тоже ищем. Давайте помогать друг другу. Что мы узнаем – я буду вам сообщать, это вам для карьеры пригодится. А вы, пожалуйста, извещайте меня. Плачу три сотни в день плюс премиальные за результативность. Я, как лох, спрашиваю: триста рублей? Он смеется: американских. Ничего, а? – развел руками Волков. – У меня сын, еще дочка в Ногинске от первого брака, на юридический поступать хочет. Там знаете сколько платить надо? Репетиторы, шмепетиторы, туда-сюда. А тут три центнера баксов в сутки! И, главное, дело чистое: человек свою жизнь защитить хочет.
– Который? – быстро спросил Фандорин и прикусил язык. Про список приговоренных капитану знать было пока незачем.
– В смысле? – не понял капитан. – Что за человек? Не знаю, но какой-то крутой шишкарь, это уж точно. Я неделю на них работаю, так? Две сто получил повременки, плюс штуку за копию экспертизы по парашютисту, плюс еще штуку за знакомство с вами. Четыре тысячи сто долларов – не хрен собачий. Да еще благодарность по отделу за то, что личность трупняка установил, Шибякина этого. Думаете, я от вас это узнал?
– Нет, не думаю.
– И правильно. Это мне вежливый слил: и имя, и адрес, и даже подъездный код. Мы, говорит, там провели изыскания, ничего интересного не нашли. Теперь пускай ваше ЭКУ поработает.
– Кто-кто?
– Экспертно-криминалистическое управление, это на Колобках. Мужики свое дело знают. Ну вот, сижу я, кумекаю, как бы начальству объяснить, откуда я парашютиста вычислил, а тут аккурат вы звоните, и тоже про Шибякина. Всё и сложилось. Докладываю: так, мол, и так, по собственной инициативе провел по Останкину литерное мероприятие номер семь (это у нас так по-официальному «Николай Николаич» называется, наружное наблюдение), который вывел меня на нужный адрес.
– А почему по Останкину? Ведь дом на улице Лысенко? Волков засмеялся.
– Это вы у нас проходите как Останкин. Ну, из-за роста. К вам большой интерес, вы ведь у нас единственный из установленных «кандидатов» – тех, кого «Неуловимые» приговорили, но еще не шмякнули.
От крошечного, шипящего по-змеиному словечка «еще» Николас передернулся. Так передать Волкову список или нет, заколебался он и тут же вспомнил древнюю максиму: если колеблешься, воздержись от действия.
Воздержался.
– Другой «кандидат» – хозяин моего вежливого нанимателя, – продолжил капитан. – Умный, видать, человек. Сообразил, что приговор – не туфта. Вот и нервничает теперь. Что-то у него со вчерашнего дня переменилось. Когда я про ваш приговор им рассказал – ну, тот, что в кармане у парашютиста нашли, вежливый просто велел к вам наведаться, понюхать, чем вы пахнете. Я доложил: интересный господин, по виду – ботаник, но, похоже, прикидывается. Ладно, говорят, разберемся. А сегодня вдруг такой на вас наезд. Узнали они про вас, Николай Александрович, что-то такое, чего мне вы не рассказываете.
Оперуполномоченный выжидательно уставился на Фандорина, а тот лишь вздохнул. Что за детский сад – снять маркировку с факса и на том успокоиться. Для серьезной структуры не бином Ньютона и даже не правило буравчика. Получили предостережение и в два счета установили отправителя. Эх, надо было Валю хотя бы на почту послать...
– И я их понимаю, – заметил оперуполномоченный, так и не дождавшись ответа. – Вы в натуре загадка, всякий напугается. Как вы парашютиста-то раскололи, а? Суток не прошло. И про телохранительницу вашу мне тоже рассказали. Не быки с бритыми загривками, как у всех, а Никита. Круто!
– Никакая я не загадка. И действовал я в одиночку, – хмуро сказал Николас, отлично понимая, что милиционер уже нарисовал себе картинку, от которой так просто не откажется.
– Ага. А чудесная барышня со своим теквондо к вам на помощь с небес слетела, и туда же потом упорхнула. Может вы, Николай Александрович, шпион? Нет, правда, чего они вас Англичанином называют?
Фандорин поморщился. Этого еще не хватало! С его-то биографией и нынешней российской шпиономанией!
– Если б я был шпион или, как вы говорите, «крутой шишкарь», я бы не обращался за помощью к вам.
Волков обдумал сказанное. Качнул головой с видом принца Датского, произносящего:
«Есть многое на свете, друг Гораций...»
– Ладно, мое дело теперь сторона. Разбирайтесь с ними сам. Я что? Когда снова позвонят, пошлю их в столицу Херсонской области. И предупрежу, конечно: если с гражданином Фандориным случится бяка, МУРу известно, кого искать. Только хрен они меня послушают. Вас позвал на беседу серьезный человек. Хорошо позвал, не по-детски. От таких приглашений не отказываются. А вы отказались. Да еще обидным образом. Теперь он вас еще больше бояться будет. А серьезные люди бояться и обижаться плохо умеют. У них на такие заморочки ответ один.
