Вроде бы тон выбран правильный: шутливый, немножко азартный. Должно сработать.
Валя вполне могла бы положить записку в карман халата, но вместо этого медленно задрала подол и засунула сложенный квадратик за резинку кружевных трусиков. Николас, страдальчески вздохнув, отвернулся.
– Не знаю, кого больше бояться – этих мафиози или Мамону, – стрекотала коварная, накладывая Нике большую порцию омлета с трюфелями. – Если она пронюхает, в какую я истуар вляпалась, церемониться не станет. Отправит под конвоем куда-нибудь на острова Туамоту, от греха подальше. А с этими козлами, значит, так... Ты кушай, кушай. Хлеб маслом намазать?
Села напротив, по-бабьи подперла щеку. Ну просто семейная идиллия.
– Вчера позвонили, домой. Говорят (здесь Валя перешла на мужской голос): «Господин Глен? Извините, что тревожим вас дома. Нигде не можем найти Николая Александровича, а у нас к нему срочное дело. Не могли бы вы...» Я говорю: «Не мог бы. У меня отгулы. Сами его ищите». И трубку шмякнул. Что интересно: у Мамоны установлена аппаратура хитрющая, любые звонки сканирует, а тут не срисовала – значит, там у них антисканер. Догоняешь? Э бьен. Сегодня утром ездила в офис цветочки поливать. Там-то они, наверно, мне на шванц и сели. И ловко сели, я ничего не заметила. Заехала в «Пьер-Паоло», это такое особенное место, тебе бы не понравилось. Сижу у бара, треплюсь с Марго (бармен тамошний), пью капучино. Вдруг входят те трое, ну, которых я возле «Холестерина» уронила. Ты что есть перестал? Невкусно? Николас опустил вилку.
– Что... что они тебе сказали? Они к тебе подошли?
– Только один, рыжий такой. Двое остались у дверей. Я сижу вся на нерве, думаю – вдруг узнают. Па дю ту! Этот подходит, шлепнул меня по макушке, фамильярно так, потной лапищей, и говорит: «Ну, скинхед, где твой шеф?» Жуткий гопник! Я ему опять про отгулы. Типа шеф мне позавчера ночью позвонил, сказал, что срочно уезжает и что я могу пока гулять. Думала, не поверит, кошмарить начнет. А Рыжик ничего, только подмигнул, и все трое сделали веггеганген.
– Что сделали? – наморщил лоб Фандорин. Трудней всего в речи Вали ему давались германизмы.
– Ну, в аут отправились, ушли. Только не совсем. Минут через пятнадцать Макс подходит, он там работает гардьеном. Эти твои квадраты, говорит, сели в джип и сидят. Они, говорит, тебя достают или что? Понимаешь, в «Пьер-Паоло» геи кучкуются, самые крутые. Чужих не любят. А ко мне ничего, привыкли, я им вроде как свой геноссе. Макс говорит, я сейчас выйду, уроню им под шину досточку с гвоздями. Так что езжай спокойно, Валюха. Я вышла, села на свой чоппер, как дам газу. Джип за мной рванул, только недалеко уехал... Так что докатила я сюда чистенько, безо всякого хвоста.
И Валя засмеялась, очень собой довольная.
– А если они тебя за эту шалость подстерегут и пристрелят? – покачал головой Николас. – Это страшные люди, ты про них всего не знаешь.
– Это еще кто кого пристрелит, – воинственно объявила неустрашимая девица. – Гу к маль!
Сорвалась с места, притащила сумку. Оттуда достала пистолет – тот самый, подобранный возле клуба.
– Я бы им устроила файнал каунтдаун! – Валя вскинул руку с пистолетом. – Ба-дах! Ба-дах!
– Ты его не выбросила! – ахнул Фандорин. – Идиотка! Дай сюда!
Отобрал у полоумной оружие, хотел сунуть в карман халата, но замер, поневоле завороженный матовым блеском и элегантностью страшного инструмента. Почему оружие всегда красивое, подумал Ника. Как произведение искусства. И ответил себе: а потому, что оно, как и искусство, несет в себе тайну жизни и смерти. Одно легкое сокращение мышц указательного пальца, и тайна разгадана. Всё, всё, что гибелью грозит, для сердца смертного таит...
Из прихожей донесся звонок – музыкальный, даже вкрадчивый, но Николас всё равно вздрогнул, заполошно сунул пистолет в глубокий карман халата. Вскочил.
– Кто это может быть? Валя улыбнулась:
– Спокойно, Дункель. Мы же на Горах, тут чужие не ходят. Я попросила гардьенов нарвать рябины. Поставлю в вазу – будет вунд ершён. – И засеменила в коридор, певуче крикнув. – Иду-у!
Вытирая салфеткой губы, Николас потянулся за чайником.
Раздался лязг засова. Валя восторженно взвизгнула:
– Ой, какая пре...
А потом в прихожей громыхнуло – то ли что-то обрушилось, то ли кто-то упал.
Фандорин кинулся на шум, даже салфетку не бросил.
Выбежал в коридор, застыл как вкопанный.
Валя лежала навзничь. Руки раскинуты, по лицу в два ручья льется кровь, глаза закрыты.
А в дверном проеме стоял тот самый мужчина, что остановил Николаса возле ночного клуба. Сегодня он был без темных очков, вместо кожаной куртки костюм с галстуком. В левой руке большой букет из рябиновых веток, правая (она была в перчатке) потряхивает пальцами.
– А вот и мистер Фандорин, – будничным тоном сказал страшный человек. – Что и требовалось доказать.
И отшвырнул букет в сторону. Когда Николас попятился, мужчина быстро шагнул вперед и зацокал языком.
– Хватит, сэр, набегались. Только создаете всем лишние проблемы, и в первую очередь самому себе.
Устыдившись своего малодушия, Ника двинулся было в обратном направлении – посмотреть, что с Валей.
Бандит снова поцокал. Звук был негромкий, но парализующий, как пощелкивание гремучей змеи. И Фандорин парализовался. Замер.
– Что вы с ним... с ней сделали? – спросил он слабым голосом.
– Ничего страшного. Стукнул вашего гермафродита по носу, как он меня. Чтоб под ногами не путался. – Поглядел вниз на заголившиеся гладкие ноги оглушенного Вали. Иронически заметил. – А вы человек с фантазией. И прикид у вас прямо заглядение.
Ника запахнул на груди халат с павлинами. Пускай этот тип думает про их с Валей отношения что хочет, сейчас не до этого. Но откуда он здесь взялся?
– Как вы его выследили? Ведь он говорил, что хвоста не было!
– Хвосты, мистер Фандорин, вчерашний День. Забава для дилетантов, у которых недостает технических возможностей.
Мужчина нагнулся, сдернул с Вали фальшивые волосы, похлопал его по бритому черепу.
– Мой человек вот так же шлепнул его по тонзуре, а перчатка была смазана особым раствором, вроде клея. Оттуда идет сигнальчик на радар. И всё, проще простого. Как и предполагалось, гермафродит привел нас куда нужно.
– Но как вы попали на территорию поселка? Ведь проходная!
– Обижаете, Николай Александрович, – укоризненнно покачал головой мужчина. – Я вам только что продемонстрировал неограниченность наших технических возможностей, чтоб вы наконец перестали валять дурака и начали относиться к нам серьезно. А вы про ерунду спрашиваете. У меня есть
