схватил молотящую руку и резко оттолкнул, выпустив ее.
Бром полетел вверх тормашками, пронесся в двадцати футах от Рода и приземлился на каменные плиты, крякнув от удивления. Приземлился он, конечно, на ноги и мигом обернулся с громким ржанием.
— Очень ловко, малыш, очень ловко! Но недостаточно…
Род снова был на ногах, тяжело дыша и мотая головой. Бром скакнул к нему, а затем прыгнул.
Род пригнулся как можно ниже в тщетной надежде, что Бром, возможно, окажется способен хоть раз промахнуться, но длинная рука маленького человечка хлестанула вниз и схватила Рода поперек горла, а колода тела, пометавшись туда-сюда, устроилась между плеч Рода.
Одна стена надавила Роду меж лопаток, обе руки потянули, выгибая шею назад.
Род захрипел, поднимаясь на ноги и изгибаясь назад под тяжестью Брома. Он схватил карлика за предплечья, а затем быстро нагнулся вперед, рванув руки Брома.
Бром перелетел через голову Рода и сделал сальто. Он закукарекал, когда его ноги ударились об пол.
— Превосходно проделано, малыш! Превосходно!
Он повернулся, все еще с озорным блеском в глазах.
— Но мне эта игра начинает надоедать. Давай-ка кончать с ней.
— Поп-пробуй, — выдохнул Род.
Бром нагнулся вперед, его длинные руки заколотили, отбивая защиту Рода.
Он попытался схватить Рода за колено. Тот рубанул правой рукой, чтобы блокировать эту попытку, затем обхватил левой плечи Брома, пытаясь толкнуть его вперед, чтобы тот потерял равновесие, но руки карлика, казалось, снова опутали Роду горло.
Род выпрямился, пытаясь сбросить Брома, рубя ему ребрами ладоней по локтям — захват Брома только уплотнился. Бросив вперед весь свой вес, Род споткнулся и увидел надвигающийся на него пол.
Бром прыгнул мимо него, поймав по пути стопу Рода. Тот заплясал на каменном полу танец живота, но хлопнулся на предплечья и не дал голове удариться о камень.
Он попробовал было подняться, но кто-то привязал к его плечам мельничный жернов. Под его левой рукой проскользнула змея и прижалась к его шее.
Род попытался покатиться и разорвать этот полунельсон, но на его правом запястье сомкнулись клещи и сделали ему «гусиную лапку».
— Сдавайся, малыш, — прошептал ему в ухо голос Брома. — Сдавайся, ибо теперь ты не сможешь избавиться от меня.
Он толкнул вывернутую руку Рода повыше, чтобы подчеркнуть сказанное. Род скрипнул зубами от боли.
Каким-то образом он все же сумел подняться на ноги и попытаться стряхнуть маленького человечка. Но ноги Брома сцепились вокруг его талии.
— Нет, — выдохнул сквозь зубы карлик. — Я же сказал тебе, что ты от меня не избавишься.
Род встряхнулся, как терьер, но Бром держался, будто бульдог. С минуту Род прикидывал, а не упасть ли ему на спину и не раздавить ли под собой Брома. Крайне раздражало оказаться побитым человеком в одну треть твоего роста. Однако, он быстро отбросил эту мысль: в этой схватке было много случаев, где Бром мог применить к Роду равно нечестные приемы.
Значит, Бром обладал сильным чувством честной игры, и будь Род проклят, если он окажется мельче, чем карлик.
— Не сдашься, приятель? — прокартавил в его ухо Бром, и Род ахнул, когда его правая рука попыталась коснуться шеи.
Затем Бром сильно нажал Роду на шею, вынуждая его подбородок опуститься до соприкосновения с ключицей. Род зашатался, накренился вперед и выбросил ногу, чтобы удержаться от падения. Мускулы его спины и шеи визжали от этой пытки; правая рука умоляла его сдаться. Его диафрагма сложилась пополам, упрямо отказываясь втянуть еще один глоток воздуха. Дыхательное горло скривилось в судороге, а легкие требовали воздуха.
В одно странное обособленное мгновение он заметил, что, похоже, совершенно неожиданно наступила ночь, и, еще более странно, что звезды беспорядочно метались.
По его лицу плескала холодная вода. Между его губ ткнулось горлышко бутылки, казавшееся огромным, словно тележное колесо. Жидкость заструилась по его языку и дальше в живот, где она взорвалась огнем.
Он мотнул головой и заметил, что под спиной у него холодный камень. Ну-ка, что он, черт возьми, делает, пытаясь уснуть на каменном полу?
В голове у него звенели голоса. Он открыл глаза, увидел глядевшее на него круглое лицо с большими карими глазами, обрамленное лохматыми черными волосами и бородой.
Голова уплыла прочь, и вокруг него завертелись серые каменные блоки.
Род вздохнул, уставился на отблеск света от наконечника копья, и помещение медленно устоялось. В его ухе прогремел голос:
— Он — чудо, сэр Мэрис! Он заставил меня попотеть!
Массивная рука обняла голову и плечи Рода, подымая их с камня. В поле зрения вплыло великанское округлое лицо Большого Тома с озабоченно сведенными бровями.
— Вы целы, мастер?
Род крякнул что-то, махнув рукой и кивнув.
Затем тут очутилась та же лохматая голова с телом шимпанзе, и тяжелая от мускулов рука сжала его руку.
— Хорошо дрался, малыш, — прогрохотал Бром О'Берин. — Я не видел такой схватки с тех пор, как стал мужем.
Род стиснул руку карлика и попытался усмехнуться.
Затем над ним склонилось седобородое, в шрамах, лицо сэра Мэриса, его старческая ладонь сжала Роду предплечье, поднимая его на ноги.
— Брось, малыш, не вешай носа! Ибо теперь ты — ратник армии королевы!
— Армии королевы, — прогудел Бром, каким-то образом снова очутившийся на стропилах. Помещение затряслось от его смеха. — Нет, сэр Мэрис, на этого малыша претендую я! Ему быть личным телохранителем королевы!
— Нет, черт побери, Большой Том, отвяжись от меня с этой штукой!
— Но, мастер! — Том погнался за ним, протягивая панцирь. — Должны же вы надеть хоть какие-нибудь доспехи!
— Укажи мне хоть одну вескую причину, зачем, — проворчал Род.
— Да чтобы отбивать стрелы и мечи, мастер!
— Мечи я легко могу отбивать своим собственным. От стрел я могу уклониться. А против арбалетных стрел от него все равно толку ни черта. Нет, Большой Том! Он всего лишь замедлит меня.
Дверь в караульную заскрипела на петлях и с грохотом захлопнулась. Бром О'Берин стоял, наблюдая за ними, уперев руки в бедра; одно его плечо окутывало серебристое мерцание.
— Как же это так, Род Гэллоуглас? Ты не станешь носить ливрею королевы?
— Я буду носить ливрею, если будешь и ты, пестрый ты манекен!
Карлик усмехнулся, сквозь дикие заросли бороды блеснули белые зубы.
— Задел, определенно задел! Но я не гвардеец, Род Гэллоуглас. Я — шут, а пестрое — ливрея шута. Брось, солдат, облачайся в свои цвета!
— О, я буду носить цвета королевы, не беспокойся. Фактически, я вообще неравнодушен к пурпурно- серебряному. Единственное, что я имею против нее — это то, что она ливрея, но я надену ее. Однако, черт возьми, Бром, я абсолютно отказываюсь иметь какое-либо отношение к этому карцеру, который вы называете доспехами!
Лицо карлика посерьезнело, он медленно кивнул, не сводя глаз с Рода.
— О, да. Я так и думал, что ты тех же убеждений.
Серебристая ткань со звоном слетела с его плеч и шлепнулась на грудь Рода. Тот поймал ее, отстранил
