– А я думал, уины могут все, что угодно, создать буквально из воздуха, – сказал Портной.
– Ну, человек – это тебе не компьютер даже, – ответил Макарычев. – Тут, наверное, требуется время, чтобы все как надо собрать, скомпоновать и отладить.
– А, может быть, они там, – Тарья кивнула на пузыри, – просто ждут своей очереди.
– Зачем они вообще нужны?
– Пятая колонна, – процедил сквозь зубы Макарычев.
А про себя подумал, что надо было взять у Стецука сигареты. Курить, непонятно с чего вдруг, захотелось нестерпимо.
– Чего? – не понял Портной.
– Эти существа, созданные башней, интегрируются в наше общество и живут, как самые обыкновенные люди. До тех пор, пока не придет время.
– И что тогда?
– Не знаю.
– Это начало вторжения, – уверенно заявила Тарья. – Нам подсунули бомбу замедленного действия в красивой конфетной обертке. Глупым кажется отказаться, когда предлагают счастье для всех и задаром. Правда же?
– Мне лично никто ничего не предлагал, – мрачно буркнул Портной.
– А ты кончай башни-то ломать, – усмехнулась Тарья.
– У меня эта первая, – смущенно ответил Портной.
– Ну, так и не бери грех на душу, – все так же с усмешкой продолжала девушка. – Чем тебе эта башня мешает?
– У нас приказ, – ища поддержки, Портной посмотрел на сержанта.
– Да не в приказе дело, – тяжело вздохнув, Макарычев вытянул из ножен широкий штык-нож. – Пойдем, глянем, что там, в этих пузырях. А то гадаем тут…
Сержант подошел к ближайшему вздутию на стене и точным коротким ударом снизу вогнал в него нож. Лезвие почти по рукоятку вошло в пузырь. Сержант обеими руками перехватил рукоятку ножа, пошире расставил ноги и потянул ее вверх. Лезвие продвигалось вперед медленно, будто взрезало не очень прочную, но чрезвычайно вязкую, слипающуюся на разрезе субстанцию. Но, слипаясь, разрез все-таки не срастался заново.
Прорезав сантиметров тридцать, Макарычев навалился на рукоятку ножа, стараясь повернуть лезвие и расширить разрез. Одновременно он уперся в нижний край разреза каблуком и как следует надавил. Внутри пузыря что-то не то чмокнуло, не то квакнуло, и сразу несколькими тонкими струйками из разреза начала сочиться вязкая, маслянистая жидкость.
– Помоги! – крикнул сержант Портному.
Положив фонари и автомат на пол, Портной подбежал к пузырю с другой стороны, просунул в разрез пальцы, ухватился за край и потянул на себя. Материал под пальцами на ощупь больше всего походил на плотную резину, только очень гладкую, без малейших шероховатостей и зазоринок. Настолько гладкую, что поначалу Портной не мог действовать во всю силу – пальцы соскальзывали. Но, приспособившись, он потянул как следует.
Разрез сделался шире. Но вязкая жидкость из него больше не текла. Та же, что вытекла, разлилась под ногами широкой лужей с неровными краями и источала кисло-сладкий запах. Портной поначалу никак не мог понять, что же напоминает ему этот запах. И вдруг догадался – это же запах кетчупа! Или он ошибся?
Портной собрался уже было спросить, что думает по этому поводу сержант, но не успел. Оболочка пузыря лопнула сверху донизу, край, за который тянул Портной, отошел в сторону, и в пахнущую кетчупом лужу упал влажный, бесформенный, шевелящийся комок.
Портной отскочил назад, подхватил с пола фонарь и осветил им то, что лежало на полу. Это был человек. Скорчившийся, обхвативший ноги руками, уткнувшийся лбом в колени. Перемазанный к тому же красноватой вязкой жидкостью.
– Вот же, черт!
Портной посмотрел на сержанта.
Макарычев тоже сделал шаг назад. Однако в руках у него был не фонарь, а автомат, направленный на то, что лежало на полу.
А Тарья исчезла.
Собственно, в ее присутствии сейчас не было никакой необходимости. И все равно – странно. Все время ведь была рядом.
Существо, лежавшее на полу, судорожно дернулось и резким движением выпростало перед собой руку с растопыренной пятерней. Затем одну за другой начало распрямлять другие конечности. Перевернувшись на живот, существо встало на четвереньки. Голова его была опущена. Казалось, оно пыталось рассмотреть свое отражение в луже, в которой полоскались концы его длинных слипшихся волос.
– Это ж баба! – как будто с удивлением произнес Макарычев. – Точно – баба!
После слов сержанта Портной тоже приметил, что у поднимающегося на ноги существа была женская грудь. Почему-то открытие это вызвало у солдата не смущение и не удивление даже, а злость. Захотелось тут же, на месте, немедленно прикончить это гнусное существо, родившееся из пузыря для того, чтобы притворяться настоящим, живым человеком. С кровью, бегущей по венам, с собственными мыслями в голове, с прошлым и, быть может, с будущим. Да, с тем самым будущим, которое башни собирались строить по собственному плану. А нам это надо?.. Портной повесил фонарь на плечо и передернул затвор автомата.
Женщина тем временем поднялась на ноги, чуть развела руки в стороны и замерла в неестественной неподвижности. Лужа, в которой она стояла, начала исчезать, будто всасывалась в голые пятки человекоподобного существа. Всего за полминуты разлитая по полу красная жидкость исчезла, не оставив следа. И столь же странным, противоестественным образом начала высыхать влага, покрывающая кожу и волосы существа.
Через минуту перед людьми стояла женщина с длинными светлыми волосами, спадающими ей на плечи. На вид ей можно было дать лет двадцать восемь. Может быть, тридцать. Но никак не больше. Портной и Макарычев, стоявшие по разные стороны от новорожденной, видели только ее профиль, но оба готовы были признать ее симпатичной.
– Ну, что уставились? – услышал Портной голос Тарьи. – Бабы голой не видели?
Портной не нашел ничего лучшего, как только спросить:
– А где ее одежда?
– Какая одежда! – усмехнулась Тарья. – Она ведь только что на свет появилась!
– Но девочка-то была одета.
– И то верно, – Тарья с озадаченным видом коснулась пальчиком подбородка. – Может быть, у них где- то здесь и гардероб имеется?
– Нужен им гардероб, когда вокруг полным-полно уинов, – усмехнулся Макарычев. – Одежда появится, когда в ней возникнет необходимость.
Женщина, до сих пор стоявшая неподвижно, развела руки в стороны, запрокинула голову назад и чуть приоткрыла рот. Со стороны казалось, что она потягивается, очнувшись после долгого сна. Как кошка, с той же непосредственной грацией.
– Господин сержант, – негромко позвал командира Портной.
Он хотел спросить, не пора ли им возвращаться. Они нашли инкубатор чужих – и больше им тут делать нечего. Оставалось выбраться из этой дьявольской гробницы, снова улыбнуться солнышку и дождаться ликвидаторов. А потом, уже вернувшись в часть, написать рапорт обо всем случившемся. Без этого уж точно не обойтись.
Но сержант отреагировал быстрее, чем Портной успел задать свой вопрос. И совсем не так, как ожидал боец.
Со словами:
– Пора с этим кончать! – Макарычев подошел к женщине, которая, как и прежде, не обращала на него никакого внимания, поднял автомат к плечу и ударил ее прикладом в лицо.
