Мэрили с облегчением, потому что знала, что он отлично ездит верхом. Повернувшись на звук его голоса, она громко сказала: – Ты знаешь Тома Стейнли? Знаешь, где он живет? Это далеко?
– Да, мисси Мэрили! Я этого и боялся. Он очень много говорит.
– Он живет далеко отсюда? – нетерпеливо повторила Мэрили.
– Порядком. Хотя я могу туда успеть. У меня здесь есть лошадь. Я должен передать Тому, чтобы он этой ночью спрятался?
– Нет! Скажи, чтобы он совсем уехал из штата. Как можно быстрее! И пусть сразу же забирает с собой всю семью. Они собираются его не только избить. Его хотят убить.
– О Господи! – Голос Кэлеба дрожал от страха. – Я сейчас же помчусь. Если только они не окажутся там раньше меня. – Он исчез в кустах, и через секунду Мэрили услышала, как Кэлеб выводит свою лошадь на дорогу.
Обессиленная, она опустилась на землю. Дай Бог, чтобы Кэлеб успел вовремя!
И вдруг Мэрили резко выпрямилась. Все было именно в этом месте, внезапно осенило ее, и лицо запылало. Именно тут они лежали и Тревис овладел Элейн. А сейчас здесь сидит она, совсем одна, и страдает.
Мэрили легла на живот и закрыла лицо руками. Будь ты проклят, Тревис Колтрейн! Будь ты проклят за то, что ты такой дикий мужчина! До самой нынешней ночи, когда она своими ушами услышала, какой яростный огонь страсти может бушевать между мужчиной и женщиной, Мэрили ни разу не испытывала такого страшного телесного голода.
Этот голод был невыносим. Будь ты проклят, Тревис! Ну почему спавшее в ней до сих пор желание должно было проснуться именно сейчас? В этот миг Мэрили осознала, что, как бы она ни презирала этого Тревиса, она безумно завидует своей сестре. Мэрили была далеко не такая красавица, как Элейн. Ей не хватало не только внешней привлекательности, но и чисто женского кокетства, от которого мужчины, увивавшиеся вокруг Элейн, просто сходили с ума. Мэрили была простушкой, самой обычной, очень тихой и незаметной. Наверное, ей суждено было навсегда утешиться тем, что она уже испытала в объятиях своего мужа.
Теперь же, после того как она так явственно слышала стоны страсти, которую пробудил в ее сестре Тревис, Мэрили поняла, чего она лишена была в жизни и чего ей всегда так будет не хватать.
И эти мысли отозвались болью в ее сердце.
Глава 17
– Я вовсе не дурнушка! – Мэрили всматривалась в свое отражение в зеркале над туалетным столиком. В глазах кофейного цвета застыли невылившиеся слезы. – Дональд меня дурнушкой не считал. Он говорил, что я красивая.
Мэрили чуть повернулась, услышав звук раскрываемой двери. Вошла Элейн.
– Надень вон то, оливково- зеленое, – указала она на открытый шкаф. Потом присела на край широкой постели, покрытой покрывалом. – Это самое яркое платье из всех, какие у тебя есть. И в самом деле, Мэрили, отчего это ты все время одеваешься во вдовьи цвета? Дональда нет в живых уже целых шесть лет. Нельзя же носить траур вечно!
Мэрили взглянула на клубнично-розовое шифоновое платье Элейн. Низ его был отделан складками, перехваченными крохотными розетками более темного розового тона. Каштановые волосы сестры обрамляли ее милое бледное личико. Родные сестры, а так не похожи друг на друга, подумала Мэрили.
Она достала из шкафа оливково-зеленое платье. Воротник был высокий и отделан тонкими кружевами, рукава длинные, к запястью суживались, юбка широкая.
– Ты бы могла быть очень миловидной, если бы захотела, – тихо сказала Элейн.
Мэрили удивленно уставилась на сестру.
– Да. Могла бы, – поспешно продолжала та. – Но ты ведь ничего для этого не делаешь, Мэрили! Я хочу сказать, что волосы свои ты стягиваешь в этот ужасный пучок, а это уже давно немодно и совсем тебе не к лицу. Ты никогда не пользуешься ни румянами, ни губной помадой. А уж твои туалеты! – Элейн сморщила носик. – Можно подумать, что ты нарочно стараешься выглядеть старой девой.
Мэрили вздохнула:
– Нет, я не стараюсь, Элейн, это само собой так получается.
– Когда Дональд за тобой ухаживал, ты одевалась совсем по-другому. Я помню. Ты любила яркие цвета, каждый день мыла голову и тщательно расчесывала волосы. Даже после замужества ты старалась выглядеть мило. И ты и впрямь была очень хорошенькой. Если бы ты постаралась, то опять смогла бы стать такой же.
– Может быть, у меня для этого нет никакого стимула.
– Если ты сама не начнешь собой заниматься, Мэрили, ни один мужчина такого стимула тебе не даст. – Элейн все больше раздражалась.
Мэрили подняла бровь:
– Я прекрасно могу жить без мужчин, Элейн. Хочешь верь, хочешь нет.
– Да тебе и придется жить без них, если ты будешь продолжать так себя вести, – заметила сестра. – Послушай, ведь я хочу тебе помочь. Сегодня вечером в гости к отцу приедет множество весьма уважаемых мужчин. Почему ты не хочешь, чтобы я уложила тебе волосы и привела в порядок твое лицо? И я бы могла одолжить тебе какое-нибудь из своих платьев.
– О нет! – закричала Мэрили и сразу понизила голос. – Извини. Я не хочу быть с тобой резкой, но мне твоей помощи не надо. Ничьей помощи не надо.
Элейн пожала плечами:
– Поступай как знаешь.
Она встала и направилась к двойным стеклянным дверям на веранду, рывком распахнула их и выглянула наружу. В комнату ворвался холодный вечерний воздух. Не оборачиваясь, Элейн бросила через плечо:
– Знаешь, вполне достоин внимания Сэм Бачер.
– Сэм Бачер? – переспросила Мэрили. – Ты имеешь в виду шерифа Бачера? Ну что ты! Да ведь ему столько лет, что он годится мне в отцы. Послушай, Элейн, займись-ка ты лучше своими собственными делами. Из того, что я слышала… – начала было Мэрили и устыдилась. Пусть по-своему, как всегда, бесшабашно, но ведь Элейн искренне старается ей помочь.
Элейн тут же бросилась к сестре. Щеки ее пылали.
– А что ты слышала? Что у меня безумный, сумасшедший роман с Тревисом Колтрейном, да? – В глазах Элейн горел гневный протест. – Да, почти все это правда. Я говорю «почти», потому что наверняка ты слышала, что мы с ним встречаемся тайно. И это так, но только из-за Мейсона. Никому из нас не хочется никаких столкновений. А наша любовь достигла такой высоты, что мы больше не хотим наши чувства скрывать. Мы хотим, чтобы о них узнал весь мир.
Мэрили отвернулась, чтобы продолжить процедуру одевания. Ей не хотелось думать о Тревисе Колтрейне. Кроме того, у нее и без него было о чем серьезно подумать. Ведь всего каких-нибудь несколько часов назад она пряталась в своем тайном укрытии, где слышала разговор Мейсона с ее родным отцом. Они говорили, что в рядах куклуксклановцев появился кто-то, явно сочувствующий неграм.
– Тревис собирается сегодня вечером к нам приехать, и мы хотим, чтобы все узнали, что он за мной ухаживает.
От этого заявления сестры Мэрили сразу же вышла из своего задумчивого состояния.
– Ты это серьезно, Элейн? Неужели шериф Колтрейн станет при всех за тобой ухаживать? А как же Мейсон? Неужели ты думаешь, что наш отец позволит…
– А у отца другого выбора не будет, – отрезала Элейн. – Когда он увидит, как сильно мы друг друга любим, он смирится. Что же до Мейсона, – скорчила гримасу Элейн, – если у него есть хоть капля здравого смысла, то он Тревису мешать не станет. Мейсон Тревису и в подметки не годится, да и вообще мне жаль любого, кто встанет у Тревиса на пути.
Мэрили без слов опустилась на скамеечку возле туалетного столика и внимательно взглянула в лицо сестры. Потом глубоко вздохнула.
– Ты действительно так сильно любишь шерифа Колтрейна, Элейн? Настолько сильно, что можешь выйти за него замуж? Ведь он старше тебя. Я слышала, он вдовец и у него есть ребенок. Готова ли ты растить ребенка от другой женщины так, как если бы он был твоим собственным?
Элейн пожала плечами:
– Тревис владеет в Неваде серебряным прииском. Он богат. Как и я. Нам вполне по средствам нанять гувернантку, чтобы она занялась его сыном. И точно так же кто-то будет смотреть за моими детьми, если они появятся. Ты ведь знаешь, я вовсе не собираюсь тратить свою жизнь на младенцев, цепляющихся за мои юбки. Я уверена, мы с Тревисом станем украшением всей Невады. Мы создадим свою собственную империю. Там будет божественно! – Элейн обхватила себя руками и закружилась по комнате, словно в танце.
Мэрили покачала головой. Нет! Эта пара мало подходит друг другу. Элейн полна ребячества, в ней столько эгоцентризма, что быть матерью ей еще очень и очень рано, как и быть верной лишь одному мужчине.
Что же касается Тревиса, решила Мэрили, то ему, на ее взгляд, тоже будет нелегко сохранять верность одной женщине. Но собирается ли он жениться на Элейн, или ее сестра, по обыкновению, принимает желаемое за действительное?
Мэрили наблюдала за сестрой, кружащейся по комнате. Глаза у Элейн были закрыты, а на милом личике сияло выражение счастья. Какие надо найти слова, чтобы сестра ее поняла? Упрямая, избалованная, Элейн никогда ничего слушать не хотела.
Вдруг в дверь постучали. Элейн замерла на месте.
– Мэрили? – весело спросил Джордан Барбоу. – Элейн у тебя? Мне бы хотелось поговорить с моими милыми дочками, пока еще не приехали гости.
Мэрили завязала на халате поясок и пригласила отца войти.
– Мы тут, дорогой!
Он чмокнул Элейн в щечку и пересек комнату, чтобы таким же образом поприветствовать Мэрили.
– И о чем же вы тут сплетничаете, а? О, Мэрили, у тебя такой серьезный вид.
– У нас чисто женские разговоры, папа, – ответила старшая дочь и отвернулась, чтобы он не заметил, как она взволнована.
Джордан улыбнулся:
– Ясно! Ну, не стану вам мешать. Я, Элейн, пришел
